– Встаньте, несчастные друзья мои. – произнёс я тихо на их языке, и они встали. – Боги бросили нас. Они раз и навсегда поставили на нас крест. Но сегодня случилось чудо. Я осознал себя, и получил наконец представление о том, кто я на самом деле. Внемлите мне, друзья – теперь мы сами расквитаемся с богами за вероломство. Бегите на север, в горы. Расскажите всем, что алый дракон Винг, сын Вождя Ализона – более не жалкая игрушка врагов. Рабы смотрели на меня с недоверием, но я уже тогда понимал, что
способен повелевать. И орки поклонились молодому дракону, а ведь я был на много лет младше любого из них. И мы вместе вышли из рудника, раскрасив за собой стены в цвет моих крыльев. Я проследил, как последний орк скрылся во тьме, направляясь на север. И взлетел, помчавшись на юг. Полёт… Я почти забыл, что это значит для дракона. Четыре года в подземелье, в цепях, с подрезанными и искалеченными крыльями, убили память о наслаждении свободой неба. Новая Сила переполняла меня, я
летел с огромной скоростью, часто выделывая различные трюки, и кричал, кричал… Помню, что восторг от свободы едва не свёл меня с ума, но я вновь выдержал. Это мне крепко выжгли в душе – выдержку и терпение. На рассвете я приземлился возле небольшой рощи и задумался. Теперь я понимаю, что уже тогда был весьма необычным драконом. Но
до сих пор сам иногда поражаюсь своему хладнокровию в те дни. Любой на моём месте бросился бы мстить, и погиб бы, взяв несколько вражеских жизней. Я же принялся разрабатывать план. До сих пор прекрасно помню всё, о чём размышлял тогда.
В первую очередь мне было необходимо убежище. Такое, где я смог бы охотиться, а на меня не могли. Затем, мне требовалось знание. Сила сама по себе – просто поток расплавленного металла. Знание мага – форма, способная придать жидкому потоку нужную структуру. Но тот, кто пользуется Силой, не зная Магии, может очень сильно обжечься… Знания – это не слишком сложно. Я умел читать и писать почти на любом языке Уорра, за исключением эльфийского. Достаточно было найти проезжего мага и отнять у него книгу заклинаний. Потом, с их помощью, я смогу проникнуть в Библиотеку Ронненберга и забрать все тома Мудрости Древних. Но убежище… Драконы жили только на далёкой земле Локх, посреди
необъятных просторов океана Ардар. Там остались наши города, наши поля и горы. Океан был столь велик, что ни один дракон не мог его преодолеть; Локх окружал пояс бурь, где вечно бушевали жестокие шторма. Корабли людей давным-давно прекратили попытки одолеть водную пустыню и добраться до нашего дома. Много столетий люди даже не знали про Локх… Мой отец, ареал-вождь Ализон, вместе с другими драконами сумел найти цепочку коралловых рифов и преодолел морские просторы. Драконы летели на разведку новых земель, хотели основать первый город за океаном… И попали в рабство к эльфам, на много лет позабыв, как выглядит земля с высоты. Вырваться из плена сумел только мой отец. Сегодня я хорошо понимаю, каким невероятным шоком оказалась для
Ализона жизнь раба. Драконы никогда не знали рабства, даже такая мысль не смогла бы у нас зародиться. Теперь мне ясно, почему Ализон, освободив драконов из плена, призвал их к оружию и, встав во главе армий погибшего Владыки, атаковал страны рабовладельцев. Ни один дракон не смог бы удержаться, УВИДЬ ОН то, что видел отец… Но совет нашего ареала, Ареопаг, отказался слушать Ализона, когда
он требовал прислать побольше драконов. Ареопаг запретил помогать отцу и приказал его воинам возвращаться. Очень многие, даже второй вождь восстания, мудрый Тандер, подчинились Ареопагу. Они НЕ ЗНАЛИ, к чему стремился Ализон, НЕ МОГЛИ понять, что иногда даже война способна приблизить мир! Никогда раньше драконы не знали войн. О, небо, пусть
никогда и не узнают… Сражаясь за свободу, погибли мои отец и мать. И на всю жизнь огнём прожгли меня слова ареал-вождя Ализона, сказанные им перед смертью. Отец сказал: «Ты последняя надежда нашего дела, сын, ибо больше некому его продолжать. Не дай погаснуть надежде…»
Слова эти пылали в моей душе, когда я сражался за жизнь. Слова эти пылали в моей душе, когда я убивал. Слова эти пылают в моей душе и сейчас, годы спустя, когда мудрость погасила кровавое пламя ненависти своим спокойным дыханием. Отец и около сотни молодых драконов, согласных с ним, отказались вернуться на Локх. А вскоре это стало невозможно: маги Ронненберга уничтожили секретный путь через океан. Ни один дракон не смог бы
теперь явиться на помощь отцу. В то время я ещё не знал этого, и думал что жители Локха бросили Ализона на смерть, отказавшись помочь в
трудную минуту. Небо, как же я ошибался! Но тогда, полный боли и горя, я решил не лететь домой и самому продолжить дело отца. Даже в одиночку. Сейчас, много лет спустя, я понимаю, как прав был Ареопаг, запретив драконам помогать Ализону. Нельзя было принести войну в
мирные горы нашего народа. А она непременно пришла бы, завывая хриплым голосом убийцы, размахивая окровавленными крыльями с клинками в суставах.
…Ещё я хорошо помню первые дни на свободе. Помню, как встретил на дороге трёх воинов, которые погнались за мной, стреляя из луков. Впервые за долгие годы я поел свежего мяса, и от ненависти издал вопль, улетевший к холодному небу. Кто виноват, что я стал убийцей?!
Кто сделал из меня куклу, способную лишь плясать на ниточках богов?! И я повторил страшную Клятву, данную два года назад самому себе. За следующую неделю я сумел отыскать подходящее логово. Это была горная пещера, в совершенно прекрасном месте, далеко за границами Арнора. Родрик наверняка искал меня, рассылал во все стороны грифонов
– о, боги, в те дни я мечтал, чтобы меня нашли! Иногда даже мрачно думал, что следует самому показаться врагам… В пещеру я натаскал листьев, смастерил стол, ложе. В лесах у подножия гор жило множество дичи, но я охотился только по ночам и никогда не убивал больше, чем требовалось для еды. Я навсегда запомнил, что чувствует зверь, и часто плакал, убивая жертву. Каждый олень, нашедший смерть в моих когтях, вырывал мне из сердца кусочек милосердия, и скоро его там не осталось вовсе. Я хорошо помню первые месяцы в пещере. Тогда я часто пробовал