Однако первыми преподнесли сюрприз "металлурги". Остановились мы в городке неподалеку от точки. Здесь был мемориал где в числе других был перезахоронен Смушкевич. Я стоял у памятника и читал надпись на своей могиле
- Смушкевич Александр Янович.
Ниже: - Сашко-Змей. 1925-1943.
Рядом стоял Егор, читал те же строки и не верил сам себе.
Боковым зрением увидел, что подъехала машина Степаныча, а за ней ещё одна незнакомая. Пошёл на встречу, да так и стал. Из дверей задней машины выскочили молодые люди, нет они не были сильно похожи, но я точно знал кто появится за ними в след. Гриша, даже на фоне рослых внуков, выглядел, не смотря на возраст, глыбой. Постарело лицо, несколько согнулась спина, но от фигуры по прежнему веяло мощью. Захотелось рвануться, обнять, наговорить кучу всего. Сдержался. Протянул руку: "Здравствуйте Григорий Иванович!" Киселёв пристально взглянул в глаза (что-то ему почудилось) и молча пожал протянутую руку.
- Ну вот - расстроился Степаныч, - Хотел сюрприз сделать, а тут все друг друга знают!
- Ты не прав, сюрприз удался. Просто командира ОГМ не возможно не узнать. Берзин Василий Николаевич, - наконец представился, - Бригадир группы поиска.
Пока знакомились подъехал и мой сюрприз. Лёшка изменился сильно, однако был узнан, прижат к могучей груди и орошен скупой мужской слезой. Оказалось старики не виделись с того дня в июне 43.
Постояли у обелиска. Борисыч доложил, что в столовой готов поминальный обед. Поскольку заведение общепита находилось рядом, переместились пешим порядком. Столы стояли буквой П, по средине на тумбе стояла фотография беловолосого, голубоглазого, семнадцатилетнего младшего лейтенанта, четырежды орденоносца, героя советского союза. У портрета с чёрным уголком стоял налитый стакан прикрытый скибкой чёрного хлеба.
Первую выпили за СашкА и всех отдавших жизнь за Родину. Закусили, повторили. Потихоньку начались воспоминания. Первым заговорил Смирнов: "А ведь он в тот день спас меня. Всё из-за моего ведомого. Фашистов заметили издалека. Они заходили на ложный аэродром, решили пропустить. Вдруг ведомый - прикрой , атакую и пикирует на фкеров. Смело, но безрассудно до глупости. По паре мессеров на хвосте и у него, и у меня, и не успеваю. Фоку птенец, всё таки сбил. Я дал очередь, далеко - может попаду, или хоть испугаю. И не попал и не испугал- срезали желторотика. Меня прикрыл Змей, он с любой дистанции не промахивался, завалил моего преследователя. А вот его прикрыть было некому. Я всё же надеялся на "Эквилибристе" выкрутится. Да он и оторвался, но видимо самолёт был повреждён, если с парашютом выпрыгнул. Тут его и достали. Одна пуля, да прямо в сердце. А я видишь выжил." Воспоминания потянулись цепочкой, эпизод за эпизодом. Григорий Иванович рассказал как Сашко появился на стоянке. Самым странным ему показалось что кашевар сам принёс им кашу и компот. - Без хлеба. -тихо добавил Василий, но два человека это заметили. " Вот откуда, батя может это знать?" - подумал Егор. А Гриша так же тихо повторил: "Без хлеба". Вспомнили и "танковою атаку". После чего Степаныч продемонстрировал нож и рассказал его историю - Отец говорил, что есть брат близнец, но про него ничего не известно. На что Киселёв кивнул внуку и тот положил на стол "президиума" клинок в ножнах. Старый металлург даже подпрыгнул, моляще взглянул на гиганта. Тот кивнул и на свет был извлечён тот самый брат близнец, отличавшийся надписью и ручкой под огромную кисть руки. Сейчас откроется тайна, двигавшая устремлениями двух поколений потомков красноармейца Степана :
- Григорий Иванович вы уверены, что эти ножи делал Сашко-Змей лично?
- Он много чего делал.
- Ну, а как он это делал?
- Не знаю, он словно из пластилина лепил, металл его слушался, да и неметалл - тоже. Стекло, дерево, ткань, даже землю рыхлил, когда землянки копали, а вот как. Наверное силой мысли.
Стало ясно, что ничего не ясно. Только то, что делалось на земле, человеком. Разве что СашкО сам пришелец - выдвинул предположение Степаныч. Старики посмеялись: - Конечно пришелец, он же из лесу пришёл. Правда особист тщательно проверял.
Тем временем внуки Григория рассказывали Василию и Егору о жизни деда.
- После госпиталей его комиссовали. Бабушка пристроила его в КБ рабочим на экспериментальную сборку. Низкая должность в сравнении с женой его не тяготила, скорее наоборот он гордился её успехами и высоким положением. Хотя и сам со временем имел специфический авторитет. Говорили дед может не работать, а просто находиться на стапеле и самолёт обязательно полетит. Даже испытатели это заметили (ох уж суеверный народ). Так до пенсии оба и работали в КБ, а после НПО им. Лавочкина. В семье часто и много вспоминали Сашку-Змея, бабушка его очень любила, говорила он нам больше чем брат и сильно горевала из-за его гибели. Деда, конечно не сильно поймёшь, но как-то признался, что его словно пополам разорвало той пулей что Змею досталась. Сыновей у них не было, только дочки. Внуков настояла бабушка назвать Александрами. Вот и ходим Сашка да Шурка, что бы не путаться. - улыбаются.