Из-за боли я потянулась к Борганам. И в этот раз забрала душу Саши. Ее знакомый голос успокаивал меня, но мне не нравилось, что она в опасности из-за меня.
— Я не могу коснуться тебя, Мей, так что раны придется перевязывать самой. Рана на груди кровоточит сильнее, чем та, что на спине. Ее нужно чем-то зажать.
— Это… не первая рана, — сказала я, пытаясь перевязать рану на груди. — Есть еще порез на боку. И Водяной попал по моему лицу. Этого… слишком много. Я не выдержку.
— Ты сможешь, — сказала она. — Ты — рожденная с мастерством, ты быстро исцеляешься. Прижми руки к ране на груди и думай о земле. Помнишь, как в лесу Ваэрг тебя ранила Профета?
— Да, — сказала я. — Помню.
— Эта рана куда хуже, чем те, она заражена. Думай о земле. Думай о корнях, что тянутся в почве, и это тебя исцелит. Сделай так. Перевяжи рану крепче и думай о корнях.
Я следовала ее указаниям, крепче затягивая дрожащими пальцами самодельную повязку.
— Это был король, — пробормотала я. — В видении. Он выстрелил, потому что я была с Казом. А Каз сказал, что любит меня.
Саша нахмурилась.
— Очередное видение Водяного?
— Не знаю, — сказала я. — Не знаю, что в этом правда, а что ложь. Я запуталась, Саша. Я не знаю, чему верить, — я чуть не подавилась слезами. Я так устала. Я почти сломалась от игр Водяного. Чем дольше это длилось, тем меньше смысла я видела в это игре. Сейчас мне казалось, что это изощренный способ пытать меня и убить.
— Верь в себя. Верь, что ты выживешь и убьешь этого заигравшегося червя, — сказала Саша. Ее губы сжались, а красные пряди упали на лицо. Она была в той же накидке с капюшоном, что и все Борганы.
— Рада, что это ты, — сказала я.
— Ты звала меня, — ответила она. — Я и не знала, что я — защитница, но ты позвала меня, — она улыбнулась. — Думаю, ты скучала.
Я рассмеялась, но боль того не стоила. Видение начало затемнять мое зрение, дыхание сбилось.
— Нет, нет, нет! Останься со мной, Мей, — Саша опустилась рядом со мной на колени, но коридор уже растворялся.
Глава одиннадцатая: Предки
Красный дворец больше не был окутан тишиной, нужно было только прислушаться. И если помолчать, то было слышно копошившихся тысячи существ под землей. Словно множество корней тянулось под землей. Древней землей, связанной с моими предками, Элфенами, по этой земле ходили тысячи ног тысячи лет, здесь меняли историю, здесь были и тела погибших. Я чувствовала магию, как ощущала собственные руки. Почва — моя кровь. Моя жизненная сила. Словно между нами не было камня. Не было фундамента дворца. Преграда исчезла. Я была одним целым с землей, и ее силы бежали по мне, будто магия.
Природа была во всем, как и мастерство.
Похожее говорил мне Аллертон. И он был прав. Я чувствовала магию в земле, и стала с ней целым. Мы сплелись в один комок рук, ног и корней.
Я едва ощущала мир вокруг, но слышала, что Саша поет ту же песню, что и в лесу Ваэрг, про девушку со сломанным сердцем, что молила дерево забрать ее под землю. И теперь я это понимала. Я понимала, как вообще возможно соединиться с землей, стремиться к этому.
Пока я так лежала, то плавала между реальностью и безумием. Мысли путались с кусками загадок, что оставлял мне Водяной:
Я поглощаю сердца.
Меня не тронешь, но я заморожу,
Так кто же я?
Шелком скольжу я.
Я всегда вру, ошиблась ты.
Кто же я?
Сначала он пытал меня мысленно, теперь дело дошло до ран. Как далеко зайдет Водяной? Убьет ли он меня?
В ногах сосредоточилось особое тепло, и я подозревала, что так магия пытается вывести из меня боль.
Когда я увидела ее, то решила, что уже сошла с ума.
Сначала я подумала, что очередная нимфа решила напасть на меня. Она была очаровательной и сияла, как светлячки леса Ваэрг. Но когда она приблизилась, я заметила ее темную кожу и волосы черные, как ночь. У нее были синие глаза и полные губы.
Она была обнажена и должна была стыдиться открытого тела. Но она так не делала. Она словно хвасталась, а не стыдилась. Она держала голову высоко, а плечи ее были расправлены, глаза же мерцали, как роса. Она смотрела на меня так, как на Каза — королева, как мама, гордившаяся своим ребенком, и грустно улыбалась. Влажные глаза, сияющая кожа и приятное лицо. Она была прекрасна.
Она села рядом со мной и положила теплую ладонь на мой холодный лоб.
— Кто вы? — спросила я.
Ближе она оказалась еще красивее. Ее овальные глаза обрамляли изогнутые ресницы. А симметрия ее лица была такой поразительной, что в ее присутствии любой казался бы невыразительным.