Я прижала пальцы к глазам и тихо выдохнула, стараясь прогнать предчувствие беды. Резня в Хёминсо пахла ужасающим королевским скандалом, способным с легкостью привести к смерти медсестры Чонсу. Я стряхнула с себя оцепенение и протянула Сульби написанное мной письмо.
— Пожалуйста, сделай одолжение, отнеси это командиру Сону…
— Пэк-хён, — раздался позади меня ледяной, ужасающе знакомый голос. — Кто что кому должен отнести?
Глаза Сульби расширились от охватившей ее паники — той же, что чувствовала и я, и когда она низко поклонилась, а потом рванула с места, мне захотелось исчезнуть вместе с ней. Я не глядя знала, чья тень накрыла меня. Это был мой отец, человек, которого мне было запрещено называть отцом. В нашем королевстве незаконнорожденные дети принадлежат матерям, а не мужчинам, их зачавшим.
— Господин Син, — прошептала я, медленно оборачиваясь.
Мой отец был облачен в темно-красный шелковый халат, на голове — высокая шляпа. Мне не следовало удивляться, увидев его здесь: он служил в Министерстве юстиции, и его долгом было следить за тем, чтобы все всюду делалось по справедливости.
Я медленно отвесила поклон и замерла.
— Я увидел, как ты шмыгнула сюда, и пошел за тобой. — Голос у него был холодный, но в нем звучал намек на любопытство. — Что ты делаешь здесь, вдали от всех?
— Я… — Мой мозг лихорадочно искал правильный ответ. — Я надеялась найти кого-нибудь, кто мог бы передать письмо командиру Сону. Я хочу помочь медсестре Чонсу, — лепетала я, пытаясь предстать в его глазах преданной ученицей. — Она невиновна, мой господин. У меня нет в этом ни малейших сомнений. Если бы командир знал ее, то не стал бы…
Краем глаза я увидела, что отец выставил вперед руку.
— Отдай его мне, — спокойно сказал он. Я, послушно протянув ему листок, стояла и слушала, как бешено колотится сердце в моей груди.
Утренний холод пронизывал меня до мозга костей, пока отец внимательно читал письмо, но я не осмеливалась даже пошевелиться, даже моргнуть. Отца я боялась больше, чем тигров. Тигр может съесть меня, отец же способен разрушить самую мою душу.
К тому же в последний раз я разговаривала с ним пять лет тому назад.
Эти пять лет я провела в ожидании, что мельком увижу его где-нибудь в столице; и действительно иногда лицезрела родителя либо верхом на лошади, либо в паланкине, который несли слуги, кричавшие нам, прохожим, чтобы мы уступили дорогу его светлости Сину. Крестьяне низко кланялись ему на улицах, я тоже подобострастно отвешивала поклоны, меня обдавало грязью из-под копыт его лошади. Отцы, подобные ему, правили королевством. Мужчины, подобные ему, определяли, кто достоин почтения, а кто нет.
Наконец отец вернул мне письмо. Я, задержав дыхание, ждала, что он скажет. Согласен ли он со мной?
— Это не доказательство, — пронзили меня его слова. — Командиру нужны доказательства, а написанное тобой — всего лишь шквал эмоций, и письмо твое рыхлое и неумное.
Я крепко сжала письмо в руке, мне хотелось его порвать, лишь бы отец больше его не видел.
— Есть много гораздо более важных вещей, на которых тебе нужно сосредоточиться. Я слышал, ты стала дворцовой медсестрой.
Прогнав из голоса боль, я умудрилась пробормотать:
— Да, мой господин.
— Тогда я быстренько сыграю роль твоего отца и дам тебе один совет. — Легкий ветерок шевелил полами его халата, и они вздымались так, что становились видны кожаные ботинки. — Перестань беспокоиться о судьбе медсестры Чонсу. Она тебе не мать. Не сестра. Ты не несешь ответственность за ее жизнь.
Я не отрывала глаз от земли, сердце болело, а желудок завязывался узлом от его слов.
— Ты обычная простолюдинка, но стала дворцовой медсестрой. Для тебя это прекрасная возможность, один шанс из тысячи. Так что не вздумай отвлекаться. Не вмешивайся в политику. Иначе твое будущее окажется под угрозой.
— Да, — прошептала я в ответ.
Отец повернулся, чтобы уйти, но внезапно остановился. Он сложил руки за спиной, и я почувствовала, что его хмурый взгляд устремлен на меня.
— Пообещай не высовываться. Не мешай командиру делать его работу. Помни: ты — всего лишь девчонка и ничем не можешь ему помочь.
Я продолжала кланяться, пока отец не ушел. Как только он скрылся из виду, я равнодушно разорвала письмо и бросила обрывки на землю.
Я жаждала быть совершенством в глазах отца, и это стремление заставляло меня смотреть на молодых аристократок как на соперниц. Именно ради этого я изучила все нужные книги. Родись я мальчиком, с легкостью сдала бы требуемый экзамен и поступила бы на государственную службу. «Великое учение», «Чжун юн», «Лунь юй», «Мэн-цзы»[11]. Я и сейчас продолжала заучивать эти тексты наизусть, читала их в свободное время, пыталась наполнить ум тем знанием, что они давали, стать ими, насколько это было возможно.
11
Великое учение — имеется в виду учение Конфуция. «Чжун юн» («Учение о срединном и неизменном Пути») — конфуцианский трактат, заучивался наизусть людьми, сдававшими экзамены для поступления на государственную службу. «Лунь юй» — главная книга конфуцианства, составленная учениками Конфуция, содержит его высказывания. Мэн-цзы — китайский философ конфуцианской традиции.