Выбрать главу

Я хотела стать человеком, достойным внимания отца.

Но сегодня я лишь продемонстрировала ему свою ущербность. «Это не доказательство», — сказал он.

А что же тогда доказательство?

Я не намеревалась найти убийцу; я хотела лишь, чтобы командир Сон перестал гневаться на мою наставницу. И я докажу отцу, что кое на что я способна. Я не могу ждать любви и признания. Я должна заслужить их упорным трудом.

Я положила руку на створку ворот и огляделась, гадая, где тут тюрьма — то мрачное место, куда отвели медсестру Чонсу. Она что-то знала, в этом не было никаких сомнений. Но медсестра готова была умереть ради того, чтобы известная ей правда осталась скрытой. Скрытой, по всей вероятности, даже от меня.

3

На следующий день по дороге во дворец я зашла в Хёминсо.

Все здесь, казалось, были на грани. В раннем утреннем воздухе стоял запах недавней смерти, на снегу все еще виднелись пятна крови. Тайком позвали шамана, дабы тот изгнал остававшихся здесь злых духов.

Посреди этого хаоса мне удалось отозвать в сторонку медсестру Оксун. Мы учились вместе с одиннадцати лет, и я знала, что она девушка умная и умеет сохранять спокойствие при любых обстоятельствах.

— Когда у тебя будет время… — Я протянула ей листок бумаги. — Не могла бы ты поспрашивать, куда медсестра Чонсу ходила прошлой ночью в районе полуночи? Я записала тут все детали.

— Во время комендантского часа улицы обычно пустуют, — сказала Оксун, глядя на мои заметки. — И потому вряд ли кто сможет ответить на этот вопрос.

Я готова была согласиться с Оксун, но, зная, что она обожает медсестру Чонсу не меньше, чем я, все же настойчиво попросила:

— Пожалуйста, по крайней мере попытайся. Хоть что-то лучше, чем совсем ничего.

— Хён-а… — Она бросила на меня быстрый взгляд. — Ты ведешь расследование?

— Нет, конечно же, нет, — заверила ее я. — Просто собираю показания. Я хочу лишь доказать, что медсестра Чонсу невиновна. И ничего другого мне не надо.

Она смотрела на меня полными сомнения глазами, словно не верила мне.

— Я знаю тебя, Хён-а. Слишком хорошо знаю. Ты одержима тем, что делаешь. — Она нерешительно помолчала, а потом пробормотала: — Но ты моя подруга, и я расспрошу всех, кого знаю. Осторожно. Тайком.

— Спасибо тебе, — прошептала я.

Когда я покинула Хёминсо, рынок только просыпался. Рулоны дорогого китайского шелка искушали богачей. В утреннем зимнем свете блестели изделия из меди. На легком ветерке с гор подрагивали соломенные шляпы и корзины. Начался новый день, я чувствовала на своих плечах груз принесенной им новой опасности.

Когда я наконец добралась до дворца Чхандок, то предъявила деревянный жетон и прошла через ворота Тонхва. Мне казалось, стража вот-вот схватит меня и привяжет к стулу для допросов, и тогда мне придется рассказать о том, что принца в ночь резни не было в его покоях. Но стражники обращали на меня не больше внимания, чем обычно.

Меня сдерживало предупреждение отца: «Не высовывайся. Не мешай командиру делать его работу».

Прижимая к груди сумку-мешок, я ступила на территорию Королевской аптеки, представляющую собой большой двор, в котором возвышалось несколько величественных павильонов. Черные крыши вздымались подобно горным вершинам, а карнизы вспыхивали самыми разными волшебными красками. Стены и балки были выкрашены в красный цвет, а на них всполохами нефрита выделялись зарешеченные зеленые окна. Здание, к которому я направлялась, напротив, было скучным и располагалось на задворках. Я вошла в просторное помещение, где три медсестры — молодые женщины с пронзительными темными глазами и бледными губами — быстро переодевались в медицинские костюмы. Они меня не любили, считали себя выше меня.

Не поднимая глаз, я поклонилась им и поприветствовала, а затем отошла в угол и тоже стала переодеваться. Я притворялась, что погружена в мысли о собственных делах, но при этом внимательно слушала, о чем шепчутся медсестры.

— Ты слышала? — Одна медсестра окунула палец в маленький горшочек с медом и втерла его в волосы, чтобы пригладить непослушные пряди и добавить им блеска. — О резне в Хёминсо?

Вторая медсестра пожала плечами.

— Медсестра Инён, говорят, первой оказалась на месте происшествия.