Словно в подтверждение сказанного, к стене, минуя костер, прибежала призрачная свора. Несколько охотничьих собак, а это были именно породистые псы, начали скрести когтями о камень, обнажая белые, светящиеся в ночи, клыки.
-- Да, -- спокойно заметила Ингрид, -- такого я еще не встречала.
-- Четыре года назад, -- сказал Клод, -- мне пришлось заночевать в подобном месте. Тогда я еще не знал Ингрид и странствовал в одиночестве.
-- Почему? -- удивленно спросил Алан. Кажется, не без удовольствия отметил Олаф, мальчика, как и Ингрид, совершенно не пугали призрачнее псы, а это очень хорошая черта для мага.
-- У меня возникли трения с графом и я был вынужден покинуть Орвидж, как можно быстрее. Но это неважно. В ту ночь я тоже остановился у таких же развалин, в надежде, что волки обойдут их стороной. Скажу только одно -- я больше никогда так быстро не бегал и так высоко не прыгал.
Одна из гончих начала подпрыгивать, норовя ухватить сапог повара.
-- Я думаю, -- скорее для себя, чем для остальных, проговорил Олаф, -- небольшой Огонек проберет их до самых костей.
-- Что ты! -- вскричал Клод, поджимая ноги, -- это только разозлит их и проклятые твари не отстанут от нас до самого рассвета.
-- Гори, -- Олаф эффектно щелкнул пальцами. Он, сам того не сознавая, старался произвести впечатление на начинающего мага Ингрид.
Одна из собак подпрыгнула, охваченная огнем. Она сгорела полностью, не оставив после себя никаких следов. Снова щелчок и еще один пес загорелся, как засушенный лист. Остальные собаки одновременно отступили от стены, словно для разбега. Зловеще рыча, они поджали острые уши.
-- Ну вот, -- пробормотал Клод, -- ты их окончательно разозлил.
Выждав небольшую паузу, Олаф вновь щелкнул пальцами и собаки, поочередно вспыхивая, исчезали одна за другой.
-- Последняя, -- заметила Ингрид.
Спрыгнув вниз, Клод покосился на Олафа.
-- Умеете вы, маги, все ломать.
Олаф не стал уточнять, что он подразумевал под всем и огляделся. Новых псов видно не было, да и вряд ли эти странные создания сунутся к ним вновь. Костер все так же мирно потрескивал, но ложиться спать никто не захотел. Всю ночь они провели за беседой. Олаф, на правах могучего волшебника, загадочно улыбаясь, слушал восторженные возгласы Алана. Клод принялся рассказывать забавные истории из жизни поваров и прочих слуг графа. Ни Алан, ни Олаф не стали расспрашивать Клода, какие именно трения возникли между ним и графом. Возможно, предположил Олаф, повар изрядно опустошил винные запасы, за что и поплатился.
-- Был один повар, -- продолжал рассказывать Клод, -- который умел разрубать яйцо на лету и выдавать его за несколько яиц! Вы, конечно, скажете, что на любой кухне есть такой умелец, но нет, наш повар оказался настоящим мастером! У него была специальная конструкция в виде небольшой кружки без дна. Вместо дна у нее было два лезвия, образующие крест. Он кидал в свое приспособление яйцо и получал четыре маленьких аккуратных яйца.
-- Кому нужны маленькие куриные яйца? -- наивно спросил Алан.
-- Никому, -- кивнул Клод, будто заранее ждал подобный вопрос, -- но перепелиные совсем другое дело! Зимой поставщики всегда тянули с перепелиными яйцами, а графу нужно было есть каждый день и по три раза! Опять же, хорошая экономия - по шесть пенсов с десятка, которые шли в карман нашему мастеру.
-- Хорош же мастер, о достижениях которого знала вся кухня, -- едко заметила Ингрид.
Едва рассвело, они вновь отправились в путь. Настроение было неплохим, за счет веселых рассказов Клода, но испорченный сон давал о себе знать. Олаф, привыкший к тяготам походов, не роптал, не то, что его ноги. Дафна говорила про отвар, который нужно пить каждое утро, и даже давала порошок, но рыцарь его, видно, где-то обронил.
К полудню путники вышли к стремительному потоку мелкой речушки. Перепрыгивая с камня на камень, они переправились через нее относительно сухими.
-- Через пару часов будем в Нордфолке, -- сказал Клод, завидев высокие шпили резиденции ордена. Однако до города добрались только к сумеркам. Ворота еще не закрыли и они беспрепятственно прошли внутрь.
Нордфолк выделялся среди городов герцогства. Его дороги были вымощены коричневым камнем, что придавало улицам уютный, немного простоватый вид. Дома же сильно не отличались: высота, цвет черепицы, ставни -- все походило на остальные города, с единственной разницей -- Нордфолк был в два раза старше всех прочих. Ведь Эдмунд, став герцогом, основал четыре города по образу Нордфолка, которому уже тогда было за двести лет.