-- Сколько в тебе сил, парень, -- подмигнул бессмертный, когда Алан перевернулся на спину, -- ничего, на таком теле все затянется за минуты. Вот твоему старичку повезло куда меньше. Смотри, как его прижал этот храбрый коротышка.
Мэтью грубо повернул носком сапога голову Фостера. Стиснув зубы, Алан увидел, как Олаф, тяжело дыша, отражал шквал ударов Сильвестра. Тот не оставлял ему никакой возможности для контратаки. Шаг за шагом, старый рыцарь отступал и через несколько шагов уже должен был упереться спиной в стену, возле которой лежал Клод. Повар был еще жив. Дрожащими руками он навел арбалет на коротышку, выжидая удобный момент, и выстрелил. Болт со свистом пронесся всего в ладони от головы Сильвестра и со звоном отскочил от стены. Отчаявшись, Клод отбросил арбалет, не в силах перезарядить его вновь.
-- Ловко придумано, подослать к нам предателя, -- в тон Мэтью сказал Фостер, стараясь не выдать своего волнения, -- что ты ему пообещал за верную службу?
-- Ничего, -- спокойно ответил Первый, -- я просто приказал. Ведь он такой же сторожевой пес, как и те, у ворот, только цепь немного длиннее.
-- Он тоже мрачный? -- не веря, спросил Алан.
-- Пришлось повозиться с ним, ведь коротышка должен был вас вести, а старый дурак Олаф слишком хорошо видит для своего возраста.
Алан почувствовал, что может шевелить рукой, и ухватил Мэтью за ногу.
-- Мне скучно драться с тобой, -- проговорил Первый, пронзая руку клинком, -- опять у них там что-то затянулось. Эй, прикончи уже его!
-- Да, господин, -- ответил Сильвестр, поворачивая голову к хозяину. Алан видел, как Олаф смог поддеть коротышку. Тот, пошатнувшись, отступил и шагнул прямиком в объятья Клода. Лежащий повар ухватил его за ноги и, что есть силы, дернул. Коротышка беззвучно упал. Морщась от боли, Клод пополз к нему, сжимая в руке кухонный нож.
-- Именно такой я хотел засунуть ему в глотку, -- обратился к кому-то Первый.
Повар, наконец, добрался до Сильвестра и, обхватив его голову, перерезал горло. Тело предателя судорожно вздрогнуло и обмякло. Алан отвел взгляд. Он увидел каменный куб. Теперь Фостер понял, что это был алтарь, предназначенный для жертвоприношений. Герцог плохо разбирался в ритуалах и запомнил алтарь просто, как большой кусок черного гранита.
-- Добить их, что ли? -- задумчиво проговорил Мэтью.
-- Тот алтарь, -- поспешил отвлечь его обездвиженный Алан, -- для чего он?
-- Ах, этот, -- Первый махнул рукой, -- совсем забыл про нее.
Он неторопливо направился к черному камню. Алан повернулся, желая увидеть товарищей. Олаф поспешно перевязывал повара каким-то шарфом, что-то ему говоря. Клод отчаянно мотал головой, не соглашаясь с монахом. Видимо, решил Алан, Олаф хочет сразиться с Первым. Фостер вновь повернулся к алтарю. Мэтью уже скинул покрывало и с торжествующим видом, приподнял тело, аккуратно придерживая за спину. Это была Ингрид. Глаза ее были закрыты, лицо спокойно.
-- Ингрид, -- проговорил Алан, разом забыв обо всем. Он с трудом поднялся и, не видя ничего перед собой, хромая, пошел к девушке. Весь путь, все сражения, он преодолел только ради нее.
-- Ты напоминаешь ходячего мертвеца, -- раздраженно сказал Первый, когда Алан уже приблизился к алтарю и тянул руки к девушке.
Сверкнула сталь, и Фостер поперхнулся собственной кровью. Он пошатнулся, но устоял на ногах. Бессмертный бережно опустил голову девушки, обжигая Фостера свирепым взглядом. Он вновь занес меч и Алан рухнул.
-- Как же ты жалок, -- проговорил Мэтью, -- я рассчитывал, что ты будешь куда интереснее.
Он еще несколько раз всадил в Алана тонкий клинок и раздраженно смахнул с меча кровь.
-- Пойду, прикончу твоих дружков, -- со злобой проговорил Первый и замер.
Теряющий сознание Алан последовал за его взглядом. Напротив стоял Олаф. Он не сжимал меч, а читал заклинание. По напряженному лицу старика, Алан понял, что тот решил сразиться в последний раз. Он не собирался выжить, он просто хотел забрать с собой Первого. План Олафа был крайне прост. Кругом кристаллы Вромена, взрывающиеся от использования магии и, как только рыцарь прочтет сильнейшее из подвластных ему заклинаний, все будет кончено, даже для Первого. Вряд ли его сил хватит, чтобы собраться вновь из тысячи мелких кусочков, погребенных под землей. Алан уже хотел закрыть глаза и приготовиться к взрыву, как вдруг вспомнил об Ингрид. Она не должна умереть! Фостер попытался встать, но раны были слишком глубоки. Со злостью он посмотрел на ненавистного Первого. Тот стоял и улыбался.