Гилкрист в свою очередь обещал, что как только станет бессмертным, то сразу же снимет заклятье и освободит Мэтью. Но лишь глупец способен выпустить на волю великого грешника. Как только магистр удостоверится, что смерть больше не властна над ним, медальон будет уничтожен и Мэтью вновь окажется в оковах, на этот раз в оковах боли и страданий.
Потайная дверь бесшумно открылась. Гилкрист замер на месте, стараясь скрыть нетерпение. В комнату вошла фигура в белом балахоне. Лицо магистра удивленно вытянулось. Перед ним стояла та девчонка, которую так хотел заполучить Мэтью.
-- Что ты здесь делаешь? -- резко спросил он.
-- Меня послал господин, -- монотонно проговорила девушка.
-- Так Мэтью стал твоим господином? -- не в силах сдержать улыбки, спросил Гилкрист. Он помнил отчеты, в которых говорилось о крутом нраве девчонки.
-- Да.
-- Зачем же он послал тебя? -- Гилкрист продолжал улыбаться, разглядывая девушку. Видно, она стала безвольной куклой и не послал ли ее Мэтью в дар своему хозяину?
-- Мой господин просил передать вам, -- она достала из складок одежды небольшой кувшин, -- воду.
-- Воду! -- вскричал старик, разом забыв о девчонке, а заодно и об ее проклятом господине, -- значит, эликсир готов?
-- Да.
Магистр порывисто выхватил из рук девушки кувшин, боясь уронить хоть каплю. Он еще раз смерил ее взглядом.
-- Больше он тебе ничего не приказывал?
-- Нет.
-- Что ж, -- хмыкнул Гилкрист, -- ладно, ступай.
В любом случае, девчонка достанется ему и потом, а сейчас главное -- эликсир. Дар богов, источник Анкейн, вода молодости. Он бережно поставил кувшин на стол и подошел к шкафу. В нем уже давно пылился ритуальный кубок, предназначенный только для избранных. Символ ордена -- каменная чаша. По преданию, именно из нее пил старый мудрец, которого заколол Мэтью, или как там его тогда звали. От магистра к магистру передавался древний артефакт, а теперь ему суждено навсегда остаться в руках одного хозяина. Кончается эпоха великих смут и наступает эра Великого магистра Элиота Гилкриста, правителя ордена, правителя всего королевства.
Гилкрист дрожащими от волнения руками перелил эликсир в чашу. Он терпеливо ждал, когда упадет последняя капля, а затем, высоко подняв кубок над головой, произнес:
-- Только достойный обретет Силу и будет его оружием истина! -- и несколькими большими глотками осушил чашу.
Его взору отрылся мир, принадлежащий только ему и ведущий в вечность.
***
-- Слишком много для одного дня, -- прошептал Натан, когда ему сообщили о кончине магистра. Гилкрист умер у себя, поглощенный делами ордена.
"Должно быть, -- размышлял Натан, -- он и не заметил, как к нему подкралась смерть". Реджис ушел к себе в кабинет и, сидя в кресле, опустошал бутылку вина, которую они недопили с покойником всего неделю назад. Бедняга никогда не умел отдыхать. Пробуждение герцога совсем истощило Элиота. Когда Натан видел его вчера вечером, старик выглядел хуже обычного. Особенно глаза -- они возбужденно горели, что очень опасно для его возраста. Реджис поморщился, поняв, что начинает цитировать Анну. Он еще немного посидел в тишине, окутанный мраком, пока в дверь не постучали. Вошедший секретарь Артур деликатно напомнил, что приготовления в самом разгаре. Натану пришлось вырваться из плена накативших воспоминаний и вернуться к работе. Опять же, из-за накрапывавшего дождика, пришлось отменить затею с пиром под открытым небом и все спешно переносили в замок.
В зале все кипело. Сновали слуги, накрывали столы. Где-то за ширмой сидели репетирующие музыканты. Натан не был ценителем песен и танцев, но то, что вытворяли горе-волынщики, заставило его побагроветь. Дав самые подробные распоряжения, Натан отправился к герцогу. Эдмунд сидел в кабинете. Хмурый и подавленный, он удивленно посмотрел на канцлера, когда тот вошел.