-- Лучше бы ты в мозгах своих разобрался, -- процедила Ингрид. Затем, немного помедлив, добавила: -- Ах да, что же это я говорю? Совсем невнимательная стала! У тебя же нет мозгов, также как и тела. Так что сиди и молчи, паразит!
-- Магистр! -- голос взвизгнул, -- Для тебя я магистр! И не смей меня оскорблять, жалкая воровка.
Ингрид засмеялась:
-- Ты только посмотри, я теперь уже воровка, Клод!
Как отъехал перепуганный крестьянин, начался этот бессмысленный диалог. Одно и то же, перебираемое на разные лады. Верх в этом состязании острот пока не занял никто. Стоит замолчать одному, так другой продолжает, стараясь сильнее ужалить своего противника. Клод был рад только одному -- его не пытаются втянуть в эту великую битву.
-- Может, все-таки поедим? -- спросил он.
-- Да, конечно, -- на удивление быстро согласилась Ингрид, -- а ты, паразит, пока помолчи.
-- Магистр!
-- Да хоть сам герцог, -- отмахнулась она.
Голос замолчал. Клод достал из мешка остатки припасов.
-- Не густо, -- сказала Ингрид, рассматривая еду, -- на завтра оставил?
-- Хватит только на завтрак, -- отрапортовал Клод. Он, как повар Красного Дьявола, должен был всегда знать, сколько и какой еды осталось. Большинство команды ели все, кроме земли и дерева, даже собак бы, наверное, тоже ели, а вот главарь... Он посмотрел на Ингрид. Девчонка всегда отличалась привередливостью -- одна из немногих странностей, которые Клод не понимал в Ингрид. По его подсчетам, если к полдню они не дойдут до постоялого двора, то придется охотиться. К сожалению, нет времени расставлять силки, вся надежда только на пращу Ингрид. Пока они брели по лесу, Клод отметил, что птиц тут в изобилии. Парочки, размером с куропатку, вполне хватит для неплохого обеда. Жаль, что не было соли. У скряги Хьюго ее никогда не допросишься, а у Джорджа было как-то неудобно спрашивать.
Ингрид взяла ветку, видимо, заранее заготовленную и насадила на нее мясо.
-- Не люблю холодное, -- сказала она, поднося ветку к костру.
-- Твой вертел может перегореть и тебе придется есть мясо со вкусом золы, -- вмешался голос.
-- Тебе тоже, -- холодно ответила Ингрид.
-- Я не чувствую вкуса, -- гордо заявил голос, -- так что мне не страшно.
Ингрид не стала отвечать. Она, поджарив мясо, уселась на поваленный ствол и принялась есть. Голос, по-видимому, тоже решил взять перерыв и не мешал им.
-- Давно нам так не приходилось сидеть, Клод, -- задумчиво проговорила девушка. -- Кажется, в последний раз, около года назад?
Клод кивнул. Он понимал, что Ингрид хочет немного отдохнуть от перебранки и просто поговорить, но не стоит забывать про паренька. Одно неловкое слово и он опять начнет шуметь.
-- Да, -- сказал Клод, -- ночь тогда была чудесная, только теплее и луна светила. Зато сейчас хорошо видны звезды.
Он поднял голову и посмотрел на темное небо. Искорки от костра поднимались вверх и незаметно гасли. Ингрид молчала. Она, так же как и сам Клод, подняла голову и погрузилась в свои мысли. Клод не знал, о чем думает девушка, но, судя по ее лицу, о чем-то приятном и давно ушедшем.
-- Так, спать будем по очереди. Меняемся через четыре часа, -- внезапно раздался голос Ингрид, -- Будем тянуть жребий?
-- Как хочешь, -- пожал плечами Клод.
-- Тогда давай ты первый, а я послежу за костром.
Клод достал из мешка предусмотрительно взятое одеяло. Жесткое и колючее, оно все же было лучше, чем просто земля. Он лег спиной к костру, чтобы пламя не мешало ему уснуть. Сон пришел незаметно. За последние годы Клод выработал привычку засыпать, едва представится возможность, ведь неизвестно, когда еще придется спокойно поспать. Клод уже давно не видел снов, просто проваливался в бездонную яму, но сейчас ему приснилось, будто он маленький мальчик, только начинает работать помощником на кухне графа. Ему нужно набрать воды в большой, очень тяжелый котел, а на него кричат, что-то втолковывая.
-- Клод! Просыпайся, Клод!
Клод открыл глаза.
-- С добрым утром, -- проговорил он, пытаясь отогнать сон.
-- Сейчас ночь, -- сказала Ингрид, -- хотя, для тебя уже утро. Разбудишь на рассвете.
Он сел, скрестив ноги. Ингрид уже укладывалась. Она укрылась своим плащом, потому что не выносила запаха овечьей шерсти. Но Клод помнил, как однажды зимой этот запах ее внезапно перестал смущать, также как и колючесть одеяла. Девушка повернулась спиной к костру и, немного поворочавшись, ровно задышала.
-- Спи, я посторожу, -- прошептал он, подкидывая дров в костер.
-- Разбойник, разбойник, -- послышался тихий шепот, -- подкинь еще дров, чтобы волки точно к нам не подошли.