К счастью, дорога в этом месте не имела бордюра, небольшая полоска травы находилась вровень с дорожным полотном. Отклонившись от заданного курса, «Супра» выскочила на газон, пропахала на траве две борозды, и оказалась… прямо на тротуаре! Причем впритирку к забору, идущем вдоль какого-то государственного учреждения. Хорошо еще, что на тротуаре людей не было. Я сбросил газ, применив так называемое «торможение двигателем», а когда мимо окна мелькнуло растерянное лицо студента (в последнюю секунду перед верной гибелью он все-таки оторвался от своего смартфона) тем же путем вернулся на дорогу. При этом машину занесло, и ее почти развернуло поперек дороги, но я сумел избежать полного разворота, удержав «Супру», а потом выровнял ее. Эх, жаль, что этого трюка никто не видел – вот, где слагается мнение о том, что нас, уличных гонщиков, надо изолировать от нормальных людей, и побыстрее. Конечно, я не Ефремов, но момент, согласитесь, был очень даже опасный!
Стас облегченно вздохнул, а я тем временем уже выезжал на ту дорогу, по которой должна была приехать «Сильвия». Я ожидал увидеть ее либо слева, на подъезде, либо справа, на отъезде, и очень удивился, обнаружив, что ее нет ни там, ни там. «Супра» пересекла дорогу, развернулась, потом развернулась еще раз, но все напрасно – ни Вероники, ни ее машины в поле видимости совершенно не наблюдалось.
- Что за черт? – я озадаченно почесал затылок. – Куда она делась?
- Может, свернула куда-то? – предположил напарник.
- Да там и сворачивать некуда! Разве что…. Твою мать!
Стас удивленно вздернул брови, но я, не тратя времени на объяснение, уже погнал машину против одностороннего движения, стараясь прижиматься как можно ближе к тротуару, чтобы не столкнуться ни с кем. К счастью, на этой дороге стояло ограничение, так что встречные машины успевали уйти в сторону, хоть и яростно моргали фарами, возмущаясь такой манерой вождения. Не сомневаюсь, что уже к вечеру с видеорегистраторов в Сеть будет залито множество гневных видео о том, как уличные гонщики уже вконец охренели.
А вот и тот самый поворот, на котором мы в последний раз видели «Сильвию». Посмотрев на черные полосы на асфальте, я еще раз выругался. Стас вздохнул, теперь уже поняв все без слов.
Ника обманула нас, применив чисто женское коварство – мы думали, что она свернет вправо, и сами свернули туда, чтобы встретиться с ней на пересечении двух улиц; на самом же деле она свернула влево – то есть, против одностороннего движения, как мы сейчас ехали. Наверняка эта стерва, увидев в зеркало заднего вида, как мы сворачиваем, мгновенно сообразила, к чему это ведет, и сделала совершенно неожиданный ход. Да она не просто долбанутая, она вообще безбашенная оказалась!
- Отлично, блин! – Стас раздраженно ударил ладонью по колену. – Все, мы ее упустили.
- Не говори «гоп»…. – проворчал я, вспомнив старую славянскую пословицу. – Не все еще потеряно.
Мой мозг работал, как компьютер, обрабатывая заложенную в него информацию, чтобы получить результат. Куда ведет эта дорога? И куда она могла по ней поехать? Если там с ней, в машине, генерал Сорокин, то куда он мог приказать своей дочурке отправиться?
- Есть идея, - я тронул машину с места. – Проверим, вдруг получится.
- Ну, давай проверим, - скептически протянул Стас, доставая телефон.
Проскочив еще несколько перекрестков, я отчетливо увидел на асфальте свежие черные полосы, сворачивающие в предполагаемую сторону. Более того, посреди дороги с включенными «аварийками» стояли двое – «Матиз» и «Фольксваген», поцеловавшиеся бамперами, и, как видно, случилось это минуту назад. Осторожно объехал их, свернул, еще несколько десятков метров – и я с непередаваемым облегчением увидел «Сильвию», стоявшую на парковке перед зданием автовокзала, откуда уходили рейсовые автобусы в соседние области, деревни и села. Стас мгновенно встрепенулся.
- Ну, ты даешь! – выдохнул он.
- А ты думал! – хмыкнул я, заворачивая туда же. Выскочив из машины, мы бросились к спорткару. Зря, он оказался пуст, да еще и закрыт на сигнализацию.
- Идем, - Стас решительно расправил плечи. Ну вот, только что сидел тише воды, ниже травы, еще и небось молился про себя, уповая на мое гоночное мастерство, а теперь опять превратился в крутого парня, который все делает сам. А я сам опять почувствовал себя пешкой, дело которой – крутить баранку, а все остальное другие серьезные люди сделают.