- Эй, чемпион! – Степаныч толкнул меня в бок. – Ты будешь работать, или будешь в телефон свой смотреть? Учти, за это тебе не платят.
- Да разве это работа? – я с тоской посмотрел на двигатель древнего «Москвич-412». Что машина, что ее внутренности – старое и ржавое, и еле дышит. – Лучше бы я в тюрьму сел.
- Кончай ныть, - глухо донесся из-под машины голос Кати. – Лучше подай мне ключ на двенадцать, а то стоишь без дела.
Сунув ей ключ, я тоскливо окинул взглядом пустой и сонный двор жилого дома. Оставшись без гаража, Катя уже на следующий день развернула бурную деятельность, начав с того, что повесила на стенке своей пятиэтажки рекламный баннер с надписью «Машина барахлит? Частный авторемонт «Заречина и К.» и ваша ласточка снова будет летать, как птица. Обращаться в восемнадцатую квартиру, первый подъезд, пятый этаж». Не сказать, чтобы заказы полились рекой, как прежде, но кое-какая работа появилась. В основном, от жильцов этого самого дома, которые лично знали Катерину, и могли без опасений доверить ей свою машину.
А еще во дворе стоял старый сарай, принадлежавший пенсионеру-алкоголику с первого этажа. За небольшую сумму Катя купила его у хозяина – и так у нас появился новый гараж, где мы могли хранить инструменты и запчасти, оставшиеся от старого. А еще там стоял небольшой диванчик, где я мог спать какое-то время, потому что ни в квартиру к Степанычу, ни в квартиру к Катерине меня жить совершенно не тянуло. Но я твердо решил, что как только заработаю достаточно денег на гонках, тут же сниму себе отдельную хату. Спать в гараже было ничего так, прикольно, но спать в сарае – уже перебор.
- Кать, ты чего опять такая злая? – устав просто смотреть на двигатель «Москвича», я решил, что заслужил небольшой перекур, и присел на небольшую табуретку, стоящую рядом с сараем. – Все же вроде хорошо закончилось. «Ниссан» вернули, афериста посадят, генерала, скорее всего, тоже. Что опять не так?
- Все будет так, когда понесет наказание тот, кто на самом деле виноват, - ответила Катя. – Аферист, генерал – какое мне до них дело? Меня обманул и предал человек, которому я больше всех доверяла, и пока его не заставят понести за это ответственность, я буду злая постоянно.
- В следующий раз доверяй больше мне. Конечно, спать я с тобой не смогу, если только ты сама это не предложишь, но… - лежак на колесах, которые обычно используют авторемонтники, со скрипом выехал из-под «Москвича», а ключ, зажатый в руке начальницы, выглядел достаточно грозно. – Тихо-тихо, шутка, Катя, шутка! О, смотрите, кто пришел!
- Привет, народ, - опираясь на палку, Стас бодро хромал от автобусной остановки в нашем направлении. – Смотрю, вы время зря не теряете, да?
- Да, наше частное предприятие, как видишь, переехало, - ответил Степаныч. – Еще нам урезали зарплаты, и мы потеряли почти всех клиентов, а в остальном, все также. Кать, без обид, ты поступила правильно, мы все тобой гордимся.
- Привет, друг, - поднявшись с табуретки, я осторожно обнял напарника, стараясь не задеть его раненую ногу. – Ну, какие новости в мире высоких погон и чистых мундиров?
- Новости неплохие, - Стас дохромал до табуретки, и осторожно уселся, зажав палку между коленей. – Сорокин в КПЗ, там же и Житков, - и, поймав мой недоуменный взгляд, объяснил: - Это тот, который Белого и его дружков нанял. Сегодня им устроили очную ставку, суд уже на следующей неделе. Веронику поймали на границе, правда, машину она уже успела где-то сбросить.
- Знакомая ситуация, - вздохнул я. – Но дочурке генерала ведь тоже достанется, да?
- Ну, не так сильно, как ее папаше, но тоже прилетит, - пожал плечами Станислав. – Да, и представитель директор завода тоже свое получит, его уже уволили с должности, и всех охранников, которые с ним были. Я герой, ты, Саша, тоже – правда, тебе от этого геройства никаких наград не достанется. Но уговор я помню, можешь возвращаться домой, в свою незалэжну, в любой момент – дай только пару недель, чтобы мне в столицу попасть, и все уладить.
- Спасибо, я подумаю.
Может, и правда, махнуть обратно, под крыло к маме с папой? Хотя бы на время. Ну нет, пока у меня нет своей машины – о возвращении домой не может быть и речи. Не может Красный Дьявол появиться в родном городе пешеходом – это будет самый мой большой позор в жизни. Не для того я там себе гоночную репутацию зарабатывал, чтобы за пять минут ее вот так похерить.