- Нравится. Просто не верится, что Катя…
- Она всегда верила в тебя, и ценила тебя, - твердо сказал автомеханик. – А то, что у нее немного тяжелый характер – ну, так никто не идеален, правда? Давай, выбирай наклейку.
Пересмотрев все варианты, я остановился на красном чертенке с веселой рожицей – почти такой же был на моей «восьмерке», та самая памятная наклейка, благодаря которой я заработал свое гоночное прозвище. Долго думал, куда эту наклейку прилепить, и, в конце концов, прилепил ее на лобовое стекло, а полоску со своим прозвищем аккуратно разместил под чертенком. Теперь «Супра» словно подчеркивала, что принадлежит именно мне, и это тешило мое тщеславие также сильно, как если бы я надел обручальное кольцо на палец любимой девушке.
- Порядок? – спросил Степаныч.
- Порядок.
****************
Между тем солнечные лучи разбудили и того, кто сегодня должен был бороться за свой чемпионский титул. С трудом высвободившись из объятий двух обнаженных девичьих тел, Макс лениво натянул трусы, глотнул воды из стакана, стоящего на тумбочке рядом, и, даже не удостоив своих вчерашних любовниц взглядом, вышел из комнаты на втором этаже своего загородного дома.
В доме была тишина, однако с улиц доносилась оживленная возня – чьи-то голоса, скрип, стук, приглушенная музыка…. Спустившись на первый этаж, и выйдя в просторную, сверкающую чистотой кухню, Макс выглянул в окно. Увиденное заставило его удовлетворенно улыбнуться.
Стоящий во дворе «Эклипс» окружила целая бригада мастеров, японский гоночный кар подвергался серьезной подготовке к предстоящему ночному заезду; двигатель, ходовая часть, внутренняя часть – все приводилось в идеальное, безукоризненное состояние. Уже давно прошли те времена, когда король гоночной тусовки лично занимался своей машиной, находя в этом удовольствие – сейчас для него было удовольствием наблюдать, как вместо него (за его деньги) трудятся другие. Зачем напрягаться, если можно жить красиво?
Тем более, ради этого любая карьера и делается – чтобы жить в кайф, и не напрягаться. Даже гоночная.
Удостоверившись, что уже к вечеру машина будет готова к гонкам, Макс отправился в гостиную, где лениво завалился на диван с пультом от телевизора. Нужно было как следует расслабиться, и отдохнуть перед сегодняшним заездом. Ни про Катерину, ни про Красного Дьявола, ни даже про своего погибшего друга король гоночной тусовки уже не думал.
Макс не сомневался, что защитит свой титул – как и все прошлые разы до этого. Не может быть, чтобы он проиграл. Король не может проиграть, на то он и король. В смысле, не самый мудрый, опытный и способный руководить, а тот, кто забрался на верхушку, и безжалостно топит любого, кто пытается занять место рядом с ним.
******************
Перед ночным заездом, стараясь не обращать внимание на бивший меня мандраж, я сделал еще одно важное дело – отвез Стаса на вокзал, и помог сесть на поезд до столицы. Напарник очень жалел, что не может остаться, и посмотреть гонку, но на мое предложение поехать завтра утром, только отмахнулся – боялся, как бы разъяренное историей с заводом начальство не взбесилось опозданием опера на доклад еще больше.
Прощались мы сдержанно, без лишних эмоций, как и подобает настоящим мужикам. Это бабы слезы льют да драму разводят, а мы что? Мы же понимаем, что Земля круглая, еще можем свидеться, и не раз. Хотя я и почувствовал что-то, мельком похожее на грусть, а Стас будто все хотел что-то сказать, но не решался. В конце концов, он предупредил меня, чтобы я не влипал больше ни в какие истории, а то в следующий раз он приедет в Челябинск уже не за генералом Сорокиным, а за мной. В ответ я попросил его передавать привет своей беременной жене, которая меня не знает, и на том мы расстались. Что касается «десятки», то, по словам напарника, она должна была отправиться своим ходом куда-то в Подмосковье, где у федеральных служб был секретный гараж с транспортом для всяких спецопераций.
Не зная, как еще убить время до гонки, я заскочил в кафе, и перекусил, справедливо полагая, что энергии мне сегодня затратить предстоит немало. Правда, пришлось отключить телефон, потому что сообщения в «Вайбере» сыпались со скоростью пулеметной очереди, почти каждый гонщик в городе счел своим долгом пожелать мне удачи. Время тянулось мучительно медленно, меня то бросало в паническую атаку, после чего следовало желание просто сбежать, то наступала яростная решимость довести дело до конца, и наконец, исполнить свою мечту о гоночной славе и богатстве. Наконец, наступила половина десятого. Пора.