- Ладно, посмотрим, сейчас должен быть какой-то загородный поселок. Там и подкрепимся.
И действительно, километров через двадцать мелькнул указатель «Сосновка», а еще через пять минут по обеим сторонам автострады начали тянуться узкие, переплетающиеся улицы, застроенные деревенского типа хибарами. Доехав до автостанции, мы припарковались неподалеку от двух «Пазиков» и древнего «Икаруса», ждущих своих рейсов, и заглушили движки.
- Один час, - напомнил Стас, когда мы двинулись в сторону огромного двухэтажного здания, над которым реяла вывеска с заманчивым названием «Кафе «У кума!»»
- Помню, не будь занудой.
Внутри кафе оказалось огромных размером столовой, набитой разнообразным людом. Видимо, здесь также обедали, ужинали и завтракали все проезжающие мимо автолюбители, а также справляли свои дни рождения и другие мероприятия жители деревни. В такой толпе нетрудно было затеряться, что мы и сделали, втиснувшись за столик между шумно завтракающей группой туристов и тремя церковными батюшками в черных рясах, неторопливо уплетающих плов.
- Я сам заказ сделаю, - сказал Стас. – А то ты еще попросишь в этот раз мне в еду плюнуть. Сиди, я сейчас.
В ожидания я забарабанил пальцами по столу. Батюшки слева от меня продолжали вкушать свою посланную небесами пищу, молча орудуя ложками, и вид у них был крайне мрачный – они как будто чего-то ожидали, но не могли дождаться, и это заставляло их нервничать. Внезапно крайний ко мне неожиданно повернулся, улыбнулся, и кивнул головой:
- Доброе утро, сын мой!
- Ага, здрасьте.
- А скажи-ка мне, сын мой, - он отложил ложку, и вытер салфеткой перепачканные губы. – Мы тут ждем двух грешников на больших таких импортных внедорожниках, они как раз сейчас должны через наше славное селение проезжать. Ты, случайно, таких не видел?
Я приоткрыл рот. Да ладно?!
- Нет, батюшка, не видел.
- Странно, - он задрал рукав рясы, и посмотрел на часы на запястье. – Вроде уже должны были быть.
И уставился в окно, за которым пролегала автострада, ведущая к выезду из поселка. Догадка осенила меня быстрее молнии, я торопливо вскочил, и, с трудом маневрируя между столами, направился к буфетной стойке, где Стас уже доставал кошелек, чтобы расплатиться за заказанную еду.
- Ты чего?
- Видишь вон тех троих?
- Попов, что ли?
- Ага. Один из них только что спрашивал меня, не видел ли я двух людей, которые должны проезжать через этот поселок на импортных внедорожниках. А еще они сидят, и через окно на дорогу смотрят, через которую все проезжают.
- И что? Мало ли, кого они тут ждут. Может, клиентов, чтобы им машины освятить.
- Я просто предупредил.
- Давай ты спокойно поешь, и заткнешься хоть на пару ближайших часов. С остальным я сам разберусь.
Мы снова посмотрели на батюшек. В этот момент один из них поднес к уху трубку телефона, вздрогнул, и обернулся. Мы со Стасом повернули головы – у входной двери теперь стоял четвертый, тоже в рясе, и с телефоном у уха, и смотрел на нас злыми, недоброжелательными глазами. Троица за столом начала быстро подниматься на ноги.
- Валим, - быстро сказал гонщик, засовывая кошелек обратно в карман.
Мы двинулись к выходу, не обращая внимания на громкий крик сзади: «Молодые люди, постойте!». Тот, что был у двери, расправил плечи, и шагнул к нам навстречу. Внезапно я каким-то особым чувство понял, что это никакой не попик, а самый настоящий ряженый – мало того, что ряса висела на нем мешком, а борода странно топорщилась, потому что была фальшивая, так еще поперек шеи сверкала при свете ламп массивная золотая цепь. А насколько я знаю, такого у священнослужителя быть не должно.
- Стоять! – скомандовал он, раскидывая руки.
К тому же, и голос у него оказался не тот, что обычно проповедует любовь к Богу и обещает райские угодья – хриплый, прокуренный и пропитый голос самого настоящего уголовника. Не останавливаясь, Стас толкнул его ладонями в грудь – так сильно, что лже-священника снесло с ног, и он, не удержав равновесия, повалился на ближайший к нему стол. За этим столом как раз сидела большая и шумная семья в виде родителей и кучи малолетних отпрысков, и как раз в их еду ряженый и приземлился свой бородатой рожей. Пухлая маша завизжала, долговязый папаша изумленно выматерился, дети закричали. Другие люди в столовой начали поворачиваться, заинтересованные неожиданным шумом.
Распахнув дверь, мы со Стасом выскочили на улицу, и, что есть духу, припустили назад, к своим машинам. Сзади доносились крики, и какие-то угрозы, но ряженые быстро отстали, путаясь в своих длиннополых рясах, которые – по своей глупости – сами же на себя и напялили. За доли минуты оказавшись возле внедорожников, мы запрыгнули за руль каждый своей машины, и запустили двигатели.