Но когда я проснулся, за окном уже вовсю светило солнце на ярком голубом небе, обещая очередной прекрасный летний день. Лениво потянувшись, я задел рукой чье-то плечо, и чуть не отпрыгнул в сторону с испугу. Оказалось, что Катерина, лежа поверх одеяла в домашнем халате, все это время сладко посапывала рядом со мной, ее черные волосы рассыпались по подушке, а одна ее рука умиротворенно покоилась на моей груди. Да ладно?! Заморгав, я быстро прокрутил в голове все события вчерашней ночи, и склонился над начальницей.
- Катя! Кать, проснись!
- М-м-м-м?
- Кать, я тут у тебя закемарил…. Но у нас же ничего не было, да? Просто, если мы переспали, а я ничего не помню….
- Губу закатай, - проворчала Катя сквозь сон. – Нужен ты мне.… Ложись, отдыхай, у тебя вечером гонка.
- Ага, - успокоившись на этот счет, я принял горизонтальное положение, и закрыл глаза. Но буквально через пару минут снова вскочил, как подорванный.
- Ты куда? – удивилась Катерина, на миг приоткрыв глаза.
- Бриться, Кать, бриться. А то у меня вечером гонка, а я бородатый, как чучмек. И самому стыдно, и люди не поймут. А ты спи, я сам все найду.
Но после бритья сон ушел, и отдыхать уже не хотелось. Сделав себе чашку заварного кофе (Катя на дух не переносила растворимый, считая его разбавленной бурдой, и в квартире у нее ничего подобного не было), я вышел во двор – заценить, наконец, при свете дня обновленную «Супру».
- Ого! – присвистнув, я обошел свою машину вокруг. Без крыши и сидений моя малышка выглядела… необычно. Кабриолет, говорите? А что, мне нравится. Наверное, потом и менять обратно ничего не буду, пусть так и ездит.
- Привет, чемпион, - Степаныч вышел из-за угла, таща за собой водопроводный шланг. – Ну что, машина твоя готова, все сделали, как ты просил. Сейчас только от пыли сполоснем, и можно гонять.
- Слушай, а классно получилось? – я сунул руки в карманы, спиной чувствуя чей-то завистливый взгляд – не иначе, кто-то в доме вовсю пялился на мою крошку в окно. – Еще бы винил крутой замутить, да пару наклеек добавить.
- Кстати, насчет этого, - уложив сложенный кольцом шланг на землю, старый автомеханик полез в карман, и достал какую-то коробку. – Держи подарок.
- Что это?
- Катерина уже давно заказала их, и хотела тебе отдать, но все забывала. А сейчас мне думается, что лучшего момента не найти.
Открыв коробку, я обнаружил внутри набор наклеек на автомобиль. Почти все относились к тематике смерти – череп, черт, смерть с косой, а в самом низу обнаружилась красная полоска, на которой черными буквами была выведена надпись «Красный Дьявол». Мои руки задрожали, и я едва не выронил коробку.
- Не нравится? – удивился Степаныч моей реакции.
- Нравится. Просто не верится, что Катя…
- Она всегда верила в тебя, и ценила тебя, - твердо сказал автомеханик. – А то, что у нее немного тяжелый характер – ну, так никто не идеален, правда? Давай, выбирай наклейку.
Пересмотрев все варианты, я остановился на красном чертенке с веселой рожицей – почти такой же был на моей «восьмерке», та самая памятная наклейка, благодаря которой я заработал свое гоночное прозвище. Долго думал, куда эту наклейку прилепить, и, в конце концов, прилепил ее на лобовое стекло, а полоску со своим прозвищем аккуратно разместил под чертенком. Теперь «Супра» словно подчеркивала, что принадлежит именно мне, и это тешило мое тщеславие также сильно, как если бы я надел обручальное кольцо на палец любимой девушке.
- Порядок? – спросил Степаныч.
- Порядок.
****************
Между тем солнечные лучи разбудили и того, кто сегодня должен был бороться за свой чемпионский титул. С трудом высвободившись из объятий двух обнаженных девичьих тел, Макс лениво натянул трусы, глотнул воды из стакана, стоящего на тумбочке рядом, и, даже не удостоив своих вчерашних любовниц взглядом, вышел из комнаты на втором этаже своего загородного дома.
В доме была тишина, однако с улиц доносилась оживленная возня – чьи-то голоса, скрип, стук, приглушенная музыка…. Спустившись на первый этаж, и выйдя в просторную, сверкающую чистотой кухню, Макс выглянул в окно. Увиденное заставило его удовлетворенно улыбнуться.
Стоящий во дворе «Эклипс» окружила целая бригада мастеров, японский гоночный кар подвергался серьезной подготовке к предстоящему ночному заезду; двигатель, ходовая часть, внутренняя часть – все приводилось в идеальное, безукоризненное состояние. Уже давно прошли те времена, когда король гоночной тусовки лично занимался своей машиной, находя в этом удовольствие – сейчас для него было удовольствием наблюдать, как вместо него (за его деньги) трудятся другие. Зачем напрягаться, если можно жить красиво?
Тем более, ради этого любая карьера и делается – чтобы жить в кайф, и не напрягаться. Даже гоночная.
Удостоверившись, что уже к вечеру машина будет готова к гонкам, Макс отправился в гостиную, где лениво завалился на диван с пультом от телевизора. Нужно было как следует расслабиться, и отдохнуть перед сегодняшним заездом. Ни про Катерину, ни про Красного Дьявола, ни даже про своего погибшего друга король гоночной тусовки уже не думал.
Макс не сомневался, что защитит свой титул – как и все прошлые разы до этого. Не может быть, чтобы он проиграл. Король не может проиграть, на то он и король. В смысле, не самый мудрый, опытный и способный руководить, а тот, кто забрался на верхушку, и безжалостно топит любого, кто пытается занять место рядом с ним.
******************
Перед ночным заездом, стараясь не обращать внимание на бивший меня мандраж, я сделал еще одно важное дело – отвез Стаса на вокзал, и помог сесть на поезд до столицы. Напарник очень жалел, что не может остаться, и посмотреть гонку, но на мое предложение поехать завтра утром, только отмахнулся – боялся, как бы разъяренное историей с заводом начальство не взбесилось опозданием опера на доклад еще больше.
Прощались мы сдержанно, без лишних эмоций, как и подобает настоящим мужикам. Это бабы слезы льют да драму разводят, а мы что? Мы же понимаем, что Земля круглая, еще можем свидеться, и не раз. Хотя я и почувствовал что-то, мельком похожее на грусть, а Стас будто все хотел что-то сказать, но не решался. В конце концов, он предупредил меня, чтобы я не влипал больше ни в какие истории, а то в следующий раз он приедет в Челябинск уже не за генералом Сорокиным, а за мной. В ответ я попросил его передавать привет своей беременной жене, которая меня не знает, и на том мы расстались. Что касается «десятки», то, по словам напарника, она должна была отправиться своим ходом куда-то в Подмосковье, где у федеральных служб был секретный гараж с транспортом для всяких спецопераций.
Не зная, как еще убить время до гонки, я заскочил в кафе, и перекусил, справедливо полагая, что энергии мне сегодня затратить предстоит немало. Правда, пришлось отключить телефон, потому что сообщения в «Вайбере» сыпались со скоростью пулеметной очереди, почти каждый гонщик в городе счел своим долгом пожелать мне удачи. Время тянулось мучительно медленно, меня то бросало в паническую атаку, после чего следовало желание просто сбежать, то наступала яростная решимость довести дело до конца, и наконец, исполнить свою мечту о гоночной славе и богатстве. Наконец, наступила половина десятого. Пора.
- Пора, - сказал я сам себе, и вышел на улицу, к дожидающейся меня «Супре».
Десять минут езды – и вот, я на месте. На углу перекрытой сегодня улицы собралась громадная, по гоночным меркам, толпа – машины выстроились в два ряда вдоль участка гоночной трассы, а те, кому не хватило места, беспорядочно стояли скопом прямо посреди дороги. Перед нарисованной стартовой чертой уже застыл в своей хищной красоте мой противник «Эклипс», самого Макса не было видно. Зато Игнат здесь, крутится у всех на виду, мелькает то там, то там.