Закусив губу, я напряженно рассматривал маячащий впереди багажник, напряженно размышляя, как поступить в этом случае. Жаль, что тут нет срезок, как в случае с Никой. Или кольцевой площади, как в случае с Костей. Неужели моя «Супра» так и будет до самого финиша позорно тащиться на хвосте чемпиона, завывая от бессильной злобы? Вспомнив избитого, окровавленного Влада, я сцепил зубы, так сильно, что аж челюсть заболела. Ну, уж нет!
Дождавшись нового поворота, я мельком взглянул на экран телефона, где светилась карта трассы. Оказывается, половина пути уже пройдена, осталось еще столько же. На новом прямом участке я первые несколько секунд продолжал тащиться за «Эклипсом», дыша ему передним бампером в задний, а потом, улучив момент, дернулся влево. Как и ожидалось, машина противника дернулась туда же. Но лишь на доли секунды; пока «Эклипс» оставался в положении справа, я уже выворачивал влево, а мой палец нажимал кнопку закиси азота. Окружающий мир превратился в череду расплывчатых разноцветных пятен, от бешеного ускорения меня вжало в кресло, даже дышать стало тяжело. До этого я уже много раз пользовался закисью, но с такой мощностью – впервые, и теперь боялся повернуть руль хоть на миллиметр, опасаясь, что машина потеряет сцепление с дорогой. В голове стучала только одна мысль – Господи, помоги!
И помог! «Эклипс» промелькнул где-то справа от меня, а «Супра», пройдя весь участок ровно посередине дороги, пропуская под днищем разделительную полосу, приблизилась к новому повороту. Я знал, что стоит мне хоть чуть-чуть ослабить газ, и Макс сразу меня нагонит, но просто не мог поступить иначе. Ручник, занос, дрифт – лишь бы не перевернуться! Но положение спасли новые гоночные покрышки, переставленные с «Ниссана». Проскользив боком несколько метров, «Супра» вошла в поворот, слегка задела левым бортом каменный забор какого-то учреждения, и снова рванула вперед, сведя на нет торможение резким ускорением. Физика вышла погулять, в натуре!
Рискнув оторвать одну руку от баранки, и обнаружив, что она мокрая от пота, я вытер ладонь об штаны, и посмотрел в зеркало заднего вида. «Эклипс» маячил сзади – ага, теперь Макс будет тащиться за мной. Но будет ли? Конечно, не будет – вот он уходит влево, чтобы обогнать меня. Я тоже ушел влево, стараясь не упускать из виду ни одного его маневра. Оказывается, сложное это дело – и за дорогой следить, и за соперником, особенно когда он тебе в багажник носом уперся. Видимо, рассвирепев, Макс дернулся вправо, потом еще правее – почти вплотную к бордюру. Расстояния, чтобы проскочить, явно не хватало, и я расслабился, переведя взгляд обоих глаз на дорогу….
… и чуть не слетел с нее, когда «Эклипс» боднул «Супру» капотом в правое заднее крыло. Меня снова спасла моя отменная реакция, а также безупречно выверенное управление моей машины. Но, инстинктивно сбросив газ, я потерял скорость, и вот уже машина соперника идет вровень с моей, тесня меня к обочине. Причем Макс уже не пытался обогнать – он нагло толкал меня, убирая с выиграшного положения перед следующим поворотом. Я толкнул его в ответ, но не сильно, опасаясь, что на такой скорости от удара разлетится стекло. Это ему можно калечить машину, у него денег куры не клюют, а я свою берегу, как зеницу ока….
Новый поворот. Еще один – и финишная прямая. Кое-как мне удалось, хоть и ценой всего моего гоночного мастерства, удержать лидирующее положение на дороге. «Эклипс» уверенно держался на полкорпуса позади и справа, собираясь выйти вперед, несомненно – при помощи закиси азота на финишной прямой. Быстро просчитав в уме все варианты, я на секунду зажмурился, и дернул руль вправо. «Супра» резко скакнула, и ударила соперника бочиной в бочину. Что, нравится? Ответный удар – и вот она, трещина на стекле. А может, даже и вмятина на дверце, отсюда не видно. Да, и пофиг! Толкаясь, как школьники, бегущие в столовую, мы прошли последний поворот. Вот она, финишная прямая. Ровно одна миля.
В безумной попытке не дать «Эклипсу» врубить закись азота, и тем самым оставить меня в дураках, я попытался слегка потеснить его к обочине. Но он просто притормозил, пропуская меня впереди себя, а сам вывернул на встречку. Вот-вот он полетит стрелой, и я его уже не догоню. По обеим сторонам дороги появились широкие полосы травы вместо асфальта. А впереди уже замаячили монументальные белоснежные колонны – въезд на стоянку театра, и протянутая между ними финишная лента. Краем глаза в зеркало заднего вида я заметил, как «Эклипс», получив ускорение от закиси азота, вдруг стремительно начал набирать скорость. Пора!
До сих пор не знаю, какая сила заставила меня крутануть руль именно в тот момент, когда правое заднее крыло «Митсубиши» и левое переднее «Тойоты» оказались строго на одной линии. Были ли это какие-то высшие силы, желающие покарать зло рукой добра? Были ли это удары последних секунд времени, отсчитывающих жизнь соперника? Или это моя «Супра», прочитав мои мысли и намерения, сделала все за меня? Не знаю. Но эффект получился… ошеломительный.
Когда машины движутся на одной скорости (очень высокой!), то удар одну об другую приведет к тому, что обе наверняка слетят с трассы, если только водители не смогут вовремя затормозить и выровнять их на дороге, как это делаем мы, гонщики. Но когда одна обгоняет другую, а та толкает ее в заднее крыло, и водитель той, что обгоняет, к этому совершенно не готов….
На моих глазах «Эклипс» начало разворачивать боком прямо на трассе. Дальнейшее мне запомнилось отдельными кадрами – так быстро все происходило. Неконтролируемый занос привел к тому, что «Митсубиши» вынесло прямо на полоску травы возле дороги, где она окончательно потеряла сцепление с землей. К тому же Макс совершил последнюю в своей жизни фатальную ошибку – вместо того, чтобы попытаться сбросить скорость, и хоть как-то избежать катастрофы, он сделал глупую попытку выйти из заноса, дабы вернуть себе лидерство на дороге. Я отчетливо увидел, как колеса «Эклипса» отрываются от земли, а в следующем кадре он уже летит над землей, переворачиваясь вокруг своей оси, словно катящаяся по склону пустая бочка. Скорость была такой огромной, что несколько жутких секунд машина двигалась по воздуху аккурат рядом со мной, будто бы продолжая гонку, пока у меня не хватило ума отпустить педаль газа, пропуская ее вперед. Как оказалось, не зря. Вместо того чтобы порвать ленточку финишной черты, летевший над землей спорткар угодил прямиком в одну из колонн, за которую эта самая ленточка держалась.
Наверное, я до конца жизни не забуду эту картину – тот самый момент, когда машина Макса сплющивался, превращаясь в огромную металлическую лепешку, а потом загорается, и приземляется на землю, снося на своем пути каменную колонну. Проскользив по инерции еще несколько метров, гигантская лепешка из перекрученного железа, наконец, остановилась, и тут же окончательно вспыхнула, превратившись в огненное зарево. Пока я вытаращенными глазами смотрел на это действие, мои рефлексы, привыкшие доводить все до конца, заставили руки плавно нацелить капот «Супры» между остатками одной колонны и другой, целой. Еще миг - и мы пересекли финишную черту. Визг тормозов, руль вправо, небольшой занос, чтобы погасить скорость, и вот оно, радостное урчание мотора. Победа!
Победа?
Распахнув дверцу, я выскочил из машины, как ужаленный, и бросился к тому, что еще минуту назад было «Эклипсом». Сам не знаю, зачем – наверное, сработал инстинкт беспокойства о человеке, кем бы он ни был. Но Макс, или то, что от него осталось (если осталось) уже не нуждался ни в какой помощи. Огонь стремительно пожирал остатки спорткара, и разорванное в клочья тело короля гоночной тусовки.
Все. Вот и приехали.