Выбрать главу

III

В начале 1980-х комсомольская организация одной советской библиотеки созвала собрание, на котором решалось, нужно ли исключить из комсомола одного из библиотекарей, который Подрабатывал преподавателем латыни в духовной семинарии. Хотя религиозные обряды не считались незаконными и обычные люди могли ходить в церковь, это было большой проблемой для членов партии и комсомола, которые, по официальному мнению, оставались идеологическим авангардом. Для исключения и в самом деле были основания. Но наступило время прагматизма, и комсомольское собрание оказалось настроено неоднозначно. Как говорил один из участников Алексею Юрчаку:

«Сначала наш комитет был против исключения этого парня… Учитывая его образование, очевидно было, что преподавание латыни подходит ему гораздо больше, чем скучная работа библиотекаря. Однако проблема заключалась в том, что он держался нахально и высокомерно и просто давал понять, что его совершенно не волнует, что мы скажем. И вдруг несколько человек стали на него нападать как на “предателя Родины”. Один из членов комитета даже сказал: “А что бы вы сделали, если бы вам предложили работать на ЦРУ?” Это, конечно, была глупость, но тут уже все мы стали нападать на беднягу. Мы не слишком хорошо с ним обошлись»{1184}.

Этот эпизод весьма показателен. Возникла группа образованных людей, с либеральным и даже скептическим отношением к идеологии, они большое значение придавали чувству личного удовлетворения в работе, суровый долг перед обществом двигал ими в меньшей степени, чем предыдущими поколениями. И все же их мораль определенно была приспособлена к коллективизму системы, и они рассматривали его как «свой собственный». Разозлившись на коллегу, который так самоуверенно попирал правила из маленького коллектива, они, к собственному удивлению, принялись взывать к суровым догмам более ранних поколений коммунистов.

Несмотря на упадок идеологической динамики, многие советские граждане по-прежнему считали, что социализм в основном верен. Хотя большинство членов партии и комсомола считали партийную культуру скучной и бессмысленной, из этого вовсе не следовало, что они цинично относились к самому коммунизму. В действительности, многие сохранили остатки идеализма. Один из членов комсомольской организации из города Советска, родившийся в 1960 году, описывал утомительную рутину комсомольских собраний:

«Я прекрасно понимал, думаю, и остальные тоже, что решения принимались заранее. Собрание надо было высидеть… разговаривать нельзя, так что лучше всего читать. Все читали книги. Все. Что интересно, как только начиналось собрание, все головы склонялись, и все начинали читать. Некоторые засыпали. Но когда нужно было голосовать, все включались — срабатывал какой-то датчик в голове; «Кто за?» — и рука поднималась автоматически»{1185}.

Но в то же время он верил в коммунизм и комсомол: «Я хотел вступить в комсомол, потому что хотел быть в авангарде молодых людей, которые работали бы для улучшения жизни… Я считал, что если жить по правильной схеме — школа, институт, работа, — то все в твоей жизни будет хорошо»{1186}.

Многие граждане СССР в начале 1980-х продолжали считать, что советская система во многих отношениях превосходит западную. Исходя из своих ограниченных знаний о Западе, которые определяла официальная пропаганда, многие заключали, что, хотя уровень жизни в СССР и ниже, Союз превосходит Запад по социальной справедливости, благополучию, стабильности, морали и уровню образования.

У советских граждан, конечно, имелось преимущество жизни под имперской властью. Коммунизм был «их» системой и обеспечивал положение на международной арене (за исключением недовольных наций, таких как народы Балтии). Но в остальном блоке, за исключением Польши, поддержка в основном социалистических ценностей, если не революционных, оставалась сильна вплоть до конца 1980-х. В Венгрии в 1983 году школьникам в возрасте от 10 до 14 лет дали список слов и спросили, «нравятся» им эти слова или «не нравятся». Среди самых популярных оказались «национальный флаг» (понравился 98%), «красный флаг» (81%) и «деньги» (70%); среди наименее популярных — «секретарь партии» (40%), «революция» (38%) и «капитализм» (11%){1187}.