«Д-д-д-да, к-к-к-конечно понимаю!»
Но не успел Харуюки ответить...
— Ч-ч-что-о-о-о?! — донёсся со стороны камеры вопль, достойный голоса главного злодея в каком-нибудь классическом комиксе для подростков. — Т-т-т-только не говори, что включила прямую трансляцию для Харуюки, Фуко!
— Ну-ну, не переживай так, Саттян. Я всё внимательно просчитала и прикрыла все свои важные ракурсы.
И действительно, стоявшая в правой части изображения Фуко намылилась и встала так, что удавалось разглядеть лишь её спину и левую руку.
Но перед ней находилась Черноснежка, которой она, судя по всему, мыла волосы. Как и подобало Чёрной Королеве, весь потенциал которой ушёл в силу атаки, она осталась совершенно беззащитной. Другими словами, неприкрытой. Другими словами...
— А, а, а как же мои?! — завопила она и немедленно прикрыла своё тело руками, тем самым ещё сильнее ослабив и без того тонкую пенную броню.
Харуюки, мысленно выкрикивая «Семпай, нет! Мы ещё школьники!», пытался отвести взгляд, но виртуальное окно, естественно, упорно следовало за ним. Из-за паники ему в голову даже не пришли очевидные мысли вроде обрыва связи или сворачивания окна...
— С-сэа-а! — вдруг воскликнула Черноснежка, и правая рука её сверкнула в воздухе, словно клинок Блэк Лотос.
С ладони сорвался комок пены и накрыл потолочную камеру.
Харуюки, мысленно вздохнув, посмотрел в побелевшее окно, и тут до него донёсся голос командира Легиона:
— Харуюки...
— Д-да?.. — с опаской ответил он.
В ответ послышался голос, который можно было принять за нежный:
— Пока мы моемся, приготовь три кабеля прямого соединения и хаб для страховки. Похоже, сегодняшняя тренировка затянется надолго.
Судя по тому, что она просила приготовить страховку, они собирались погружаться не на обычное дуэльное поле, а на неограниченное нейтральное. И в этом случае слова «затянется надолго» могли принять поистине ужасающее значение. Примерно такой же смысл в него вкладывали экипажи космических кораблей, бросая последние взгляды на родную планету.
— А... насколько... затянется?.. — спросил Харуюки, всё ещё отказываясь признавать то, что находится на пороге смерти.
— Пока ты полностью не забудешь всё, что только что видел, — отчеканила Черноснежка.
Глава 2
Когда Черноснежка вышла из ванной с полотенцем, намотанным на голову, она посмотрела сначала на стеклянный стол, где лежал небольшой хаб и три XSB-кабеля, затем на Харуюки, неуверенно протягивавшего ей стакан минеральной воды, и удовлетворённо кивнула.
Она взяла его в руки и быстро осушила, гремя кусочками льда. Харуюки продолжал неподвижно стоять на месте, но всё же не сдержался и окинул взглядом командира Легиона, от которой шёл пар.
На ней была пижама тёплого серого цвета, которую она купила месяц тому назад, во время непредвиденной ночёвки у Харуюки. В тот день она возвращалась из расположенного на нижних этажах здания супермаркета, недовольная тем, что там не оказалось чёрной версии, но, тем не менее, сегодня принесла с собой ту самую пижаму. Рукава у рубашки были коротки, а штаны доходили лишь до колен, и её розовая кожа отчётливо контрастировала с серой тканью.
Видимо, от этих мыслей в сознании Харуюки что-то щёлкнуло, и в голове невольно всплыла сцена из недавней трансляции. Но в этот же самый момент Черноснежка приставила стакан с ледяными кубиками к щеке Харуюки.
— Пья-а?!
Харуюки подпрыгнул на месте, затем увидел на лице Черноснежки её фирменную ледяную улыбку и вновь застыл.
— Если не забудешь то, что должен, то лишь увеличишь время, которое проведёшь на неограниченном поле, Харуюки.
— Э-э, мы что, больше не будем тренироваться в невесомости?..
— Меня от неё тошнит... в смысле, мне не нравится фоновая текстура, поэтому отложим до следующего раза. Или же ты хочешь побыть в невесомости, чтобы как следует кое-что зафиксировать в своей памяти?
— А, нет-нет, что ты! Я обязательно забуду. И вообще, я уже всё забыл. Полностью забыл! — закричал Харуюки, отчаянно размахивая перед собой руками.
И тут...
— Ах, вот оно что, Ворон-сан? Другими словами, ты забыл и моё предупреждение, ради которого я так старалась? — раздался ещё один голос в зале, и Харуюки оцепенел.
Из-за спины Черноснежки показалась зловещая улыбка Фуко, и Харуюки отчаянно попытался переубедить её:
— Н-нет-нет-нет, не забыл! Я помню, я всё прекрасно помню!
— Что?.. Ты понимаешь, что этим добавил ещё месяц к тренировке?
— Н-н-н-нет, я не пом... нет, я не заб... нет, а-а...
Харуюки отчаянно размахивал руками. Судя по всему, эта паника начала превращаться в его собственную фишку.
Но тут две девушки сначала прыснули, а затем задорно засмеялись. Харуюки уже не знал, как на это реагировать, и потому лишь замер на месте.
Прошло пять минут.
Пережитое Харуюки потрясение оказалось таким сильным, что он сидел на ковре в полной прострации, краем глаза смотря на то, как Фуко ухаживает за волосами Черноснежки с помощью фена.
В отличие от Черноснежки, переодевшейся в простую серую пижаму, Фуко надела бледно-голубой пеньюар. Поскольку она сидела на диване, шнурованный подол скрывал едва ли треть её ног. В обычном состоянии Харуюки ни за что бы не решился смотреть на них, но сейчас его мысли работали так плохо, что он даже не понимал, в чём может быть проблема, и продолжал наслаждаться непередаваемо прекрасным видом...
— А... — вдруг обронил он, заметив кое-что.
И вслед за этим спешно отвёл взгляд и свесил голову, не в силах больше куда-либо смотреть. Дело не в том, что он увидел то, что не должен был видеть. Как раз наоборот — Фуко не одела своих фирменных длинных чулок, которые она постоянно носила...
— Ничего страшного, Ворон-сан, — вдруг услышал он голос и вздрогнул.
Поднять голову он по-прежнему не мог.
— Н-но... — кое-как ответил он, продолжая упорно смотреть в пол.
В ответ тут же послышались мягкие слова:
— Я с самого начала хотела, чтобы ты увидел это. Ну же, подними голову.
— ...
Просомневавшись ещё несколько секунд, Харуюки начал неуверенно поднимать взгляд. Полосы ковра упёрлись в угол дивана. Он начал вести взгляд влево. Наконец, появились бледные босые ноги. В свете ламп слегка блестели ногти, немного проступали кости. Её ноги казались совершенно обычными... но при этом кардинально отличались от ног Харуюки и Черноснежки. Ведь они искусственные, сделанные из металла и органических нанополимеров.
Харуюки заскользил взглядом по ногам, затем добрался до пеньюара и, наконец, встретился взглядом с нежно улыбавшейся Фуко.
— Можешь подойти поближе, — предложила Черноснежка, которая тоже начала тепло улыбаться, продолжая смиренно ждать, пока Фуко закончит расчёсывать её волосы.
Решившись, Харуюки поднялся, и на четвереньках подполз к ним. Когда он вновь уселся на ковёр, Фуко остановилась и села на диване прямо. Вместе с этим движением Харуюки услышал тихий гул моторов, который в обычных условиях практически невозможно заметить.
— Примерно на 80% движения обеспечиваются искусственной мышечной тканью, но они пока не могут обеспечить очень точных движений, поэтому в суставы до сих пор вживляют сервомоторы... — с этими словами она осторожно погладила пальцами колено.
Внимательно приглядевшись, Харуюки заметил, что пятью сантиметрами выше коленной чашечки бежала по кругу тончайшая линия. Во всём остальном же ногу нельзя было отличить от настоящей. Видимо, она носила чулки исключительно ради того, чтобы скрыть этот шов, соединяющий настоящую ногу с искусственной, потому что цвет и оттенок кожи у живой и механической части подогнаны так точно, что Харуюки не мог поверить своим глазам.
— Ничего... себе. Это прямо произведение искусства... но если они такие совершенные, то чулки ведь... можно и не носить?.. — прошептал он.