Речь иностранцев была непонятна. Очень странно, что никто из отряда Генриха не понял ни слова, будто эти иноземцы прибыли с другой планеты. После пары минут, они разошлись: двое ушли на верхние этажи, а последний остался на первом. Отойдя в сторону он начал напевать про себя неизвестную мелодию.
Генрих наблюдал за поющим юношей и вспоминал, как грубо отзывались о этих «дикарях» офицеры и старший сержант. Он заметил, как эти люди так же общались друг с другом, выглядели ухоженными и живыми, как и любой другой человек. Они кардинально отличались от предоставленного примера в Керхёфе. Помимо внешности, они и вели себя как обычные люди: смеялись, улыбались, испытывали страх и усталость. Генриха начали посещать странные мысли, ведь у того солдата тоже на родине есть семья, что ждёт его возвращения. «Нет! Моя семья важнее его, если он и пошел на войну, то сделал это добровольно, осознавая все риски!» Генрих окончательно всё для себя решил — он должен действовать ради семьи и их блага, он будет стараться выполнять все приказы малой кровью, чтобы каждый вернулся домой.
— Что нам делать? Он помешает нам не то, что войти внутрь, но и перемещаться по этажам, — раздался шёпотом голос позади Генриха.
— Его надо убить! — почти по-змеиному прошипел кто-то рядом. — Он враг и он может напасть. Лучше он, чем мы!
Несколько человек обсуждали план дальнейших действий. Неожиданно для всех, их прервал шум, доносившийся из рации. Знакомый голос с сильными помехами спросил:
— Отряд, вы добрались?
Поняв, что это может выдать местоположение группы, солдат, у которого была рация, в панике начал её выключать.
Необычный шум привлёк внимание поющего противника — он поднялся и начал вглядываться в двери на улицу. Ничего не обнаружив и взяв своё оружие на изготовку, он медленным шагом начал приближаться к источнику звука. Панические мысли атаковали группу Генриха, каждый начал бояться того, что может произойти в дальнейшем. Никто из них до этого не вступал в открытый конфликт с врагом, а тут им придётся действовать самостоятельно.
Подойдя к закрытым дверям, солдат ничего не обнаружил: по бокам, кроме кустов, ничего не было. Вдали напротив находилась совершенно пустая дорога. Он был уверен, что слышал какой-то шум. Медленно открыв дверь, он неторопливо вышел на улицу.
После того, как он сделал пару шагов за пределы дверного проёма, ему в висок прилетел удар прикладом карабина. Выскочив из-за колоны, один из рекрутов ударил точно по голове неприятеля. Сила удара была достаточной, чтобы жертва потеряла сознание. Солдат, как и ожидалось, пошатнувшись упал на землю. Он повалился, как тряпичная кукла и, находясь на земле, — перед потерей сознания, — увидел, как его окружают совершенно незнакомые люди.
Генрих уловил в его взгляде страх. В последнее время он слишком часто ощущал его на себе.
Члены группы долго смотрели на лежащее у дверей тело. Они долго обсуждали, что с ним делать. Предложений было много, они были самыми разнообразными, от нелепых до жестоких. Конечный вариант был самым безобидным — члены группы забрали всё оружие противника и закрыли его в кладовке. Они рассуждали о том, что следует его связать, но ни у кого не было верёвки. В конечном итоге они просто заперли бедолагу в тесном помещении, привязав его руки к стеллажу кожаным ремнём. Закончив своё дело, Генрих надеялся, что их действия не создадут проблем.
Теперь все они находились в больнице, оставалось только найти следы членов разведывательного отряда. Вся сложность заключалась в том, что никто не знал, где их искать. Осторожно проверяя помещения первого этажа, группа воссоединилась у лестницы наверх. Несколькими этажами выше, они слышали посторонние звуки. Их враги не спускались и тоже что-то искали.
Ожидая у лестницы дальнейший действий, Генрих чувствовал на себе тяжелый взгляд каждого бойца. Все его решения до этого момента сделали его негласным лидером среди остальных. С одной стороны, он был горд этим, с другой же, он боялся того, что под его указкой кто-то может пострадать. Не имея ни капли управленческих навыков, он вынужден делать всё возможное что посчитает нужным и полезным.
Группа медленно поднималась по лестнице вверх; каждый из них держал своё оружие наготове. Генрих знал, что если действовать тихо, то у группы будет эффект неожиданности, поэтому шанс на победу выше, чем мог быть при любом другом раскладе.