А вот что пережила Дарья Павловна за эти три месяца, сложно описать словами. Её осаждали журналисты, ей что-то писали незнакомые и не всегда адекватные люди, на неё вдруг стали смотреть и шептаться: "Жена того маньяка, что Олю убил!". И это только усугубляло шок, в котором находилась Дарья Павловна. Благо, сыновья догадались отправить мать в далёкий санаторий, туда, где плохо ловит связь.
И вот Дарья Павловна вернулась. Ей вроде бы полагалось радоваться, что едва не убивший её муж больше не опасен. Но почему-то она чувствовала растерянность, тоску и чувство вины.
Её растили с установкой, что для женщины главное — выйти замуж. И всю жизнь она посвятила семье. Вокруг мужа вертелся маленький уютный мирок, который она самозабвенно строила со дня их знакомства. Вне замужества и семьи Дарья Павловна себя не мыслила. А теперь всё, во что она вкладывала душу, время, силы, всю себя — всё рухнуло…
Муж оказался убийцей и насильником. Дарья Павловна сначала не верила и не хотела даже слышать об этом, но под гнётом доказательств всё-таки поверила. И теперь её терзало чувство вины и собственной никчёмности.
Как же она не разглядела в любимом Роме свирепого зверя? Как не увидела, не сообразила, что за некоторыми странностями мужа (вроде его презрения ко всем женщинам сразу или привычки хватать жену за шею во время секса) стоит нечто большее? Почему ни разу не приехала на свекровкину дачу и не проверила, что там творится? И что же теперь, получается, что она полжизни потратила зря, отдав все свои силы преступнику?.. Получается, она невольно помогала ему убивать?.. И теперь она с клеймом жены маньяка — старая, никчёмная и никому не нужная... Муж — преступник и сядет в тюрьму, дети выросли. Из жизни вырвали с мясом и выбросили огромный кусок. Вместо него теперь зияет пустота, будто в раскрытой могиле, куда забыли проложить мертвеца… И чем эту пустоту заполнить, непонятно.
Месяц, проведённый в санатории, улучшил физическое здоровье, но душевных ран не залечил. Да и разве ТАКОЕ залечишь?
Дарья Павловна вздохнула и взялась разбирать чемодан. Но вдруг она вздрогнула, поймав давно забытое ощущение: мерзкий холодок вдоль позвоночника! Покойная свекровь не появлялась с сентября, и Дарья Павловна уже успела о её потусторонних визитах забыть.
А вот теперь пришлось вспомнить.
Холодок пополз вниз, вызывая слабость в ногах, и Дарья Павловна поспешно села на диван, боясь упасть.
В комнате похолодало. Из угла потянуло запахом тлена и влажной земли, а потом заклубился туман, и из него вышла неупокоенная свекровь. Людмила Васильевна ничуть не изменилась: щуплая старушка, божий одуванчик. Та же ночнушка, серьги в ушах, тот же противоестественный неживой взгляд. Разве что трупных пятен на коже прибавилось.
Молча покойница приблизилась к невестке и протянула к ней руку.
— А, Людмила Васильевна! — ядовито-вежливо сказала Дарья Павловна. — Аж три месяца вас не видела. И ещё бы столько же не видеть.
Старуха пожала плечами.
— Кстати, Людмила Васильевна, у меня вопрос на миллион. Как вышло, что ваш чудесный Рома, ваш сынуля, свет в окне, оказался убийцей и насильником?! Не знаете? Не из-за вашего ли воспитания? Ну и кто из нас теперь плохая мать, а?!
Старуха промолчала, но в мёртвых глазах появились слёзы, и лицо стало более печальным и… живым.
— И красный халат я вам не дам. Его полиция забрала как улику. Уж извините.
— Плевать на все халаты мира. Не в нём дело. — неожиданно громко и живо сказала Людмила Васильевна. — Мне надо было, чтобы доказательства его дел нашли и паразита в тюрягу законопатили.
— Так вы знали?!
Неупокоенная свекровь села в кресло напротив и пристально посмотрела на невестку.
— Знала. Я умерла из-за него.
— Он и вас убил?! — пролепетала ошарашенная Дарья Павловна.
— Косвенно. Слушай, у меня мало времени, а хочу всё рассказать. Я ведь не ездила на свою фазенду из-за болячек. А в июле поговорила с соседкой по даче, Тамаркой… Помнишь её?
— Такую забудешь! — усмехнулась Дарья Павловна, вспомнив впечатляющий рассказ про отравление.
— Ну вот. Поговорили мы тогда про цветы, про дела дачные, и меня такая тоска взяла, хоть волком вой. Думаю, дай-ка съезжу, хоть одним глазом посмотрю на любимую фазенду. И как раз сосед Толька туда ехал, он меня подбросил. Приезжаю я — замка в двери нет! Есть в домике кто-то. И стоны слышны. Нет чтобы за соседями бежать, я, дура старая, сама полезла проверять.