— Её звали Людмила Васильевна. Два месяца назад у неё случился инсульт. Она жила отдельно, врача вызвали не сразу… В общем, она умерла в больнице.
— Соболезную.
— Спасибо. Девять дней, сорок дней, а потом!.. Всё началось со снов. Я сперва не придавала значения, думала — нервы, усталость. Но свекровь снилась мне почти каждую ночь! И все сны такие выматывающие… Я просыпалась разбитая, будто мешки таскала.
— А сны были одинаковые или разные? О чём они?
— Разные. Вроде бы ничего такого, но очень неприятные. Например, свекровь меня не выпускает из квартиры и требует, чтобы я нашла какой-то красный халат. То фотографии семейные сжигает, а я пытаюсь ей помешать. Простите, а можно попить? В горле сохнет.
Ведьма налила клиентке воды из графина. Дарья полюбовалась на отблеск пламени свечей на гранях стакана и продолжила:
— Я говорила мужу, мол, твоя мать даже после смерти мне покоя не даёт. А он только смеялся. Сам-то спит без задних ног! Я и свечки за упокой ставила, и сорокоуст заказывала, без толку. Я даже пошла к врачу, представляете?! Терапевт сказала, что такое бывает из-за стресса. Успокоительное и снотворное выписала.
— Вы их пили?
— Пила, хоть и не доверяю всякой химии. С таблетками я стала дрыхнуть, как убитая. Но честное слово, лучше б сны!
— Лучше чего?
Дарья Павловна с громким стуком впечатала стакан в стол и истерически выкрикнула:
— Она приходит наяву!
В уголках глаз заблестели слёзы. Стесняясь плакать при Нике, клиентка давила рыдания, беззвучно трясясь всем телом. Ведьма подошла, сочувственно её обняла и протянула пачку салфеток.
— Ну что вы… В плаче нет ничего стыдного.
Дарья Павловна кивнула, но молча вытирала катившиеся по щекам слёзы.
— Давайте так. Я выйду ненадолго, а вы проплачьтесь.
Ника оставила клиентку одну. На кухне ведьма соорудила себе бутерброды и жевала их, прислушиваясь к звукам из комнаты. Дарья Павловна рыдала громко и горько, иногда даже подвывая. Нике стало её жаль: накопилось у тётки, а поделиться и не с кем…
Но вот горький плач сменился редкими всхлипами. Ника вытерла руки, допила морс и вернулась в комнату.
— Вам лучше?
— Да, спасибо. Извините, разнылась тут.
— Ничего-ничего, все мы люди. Продолжим?
— Д-да.
— Вы сказали, что покойная свекровь приходит наяву. А видит ли её кто-то ещё? Может, домашние животные реагируют?
— У нас нет животных, и вижу её только я. Знаете, Ника, обычно это случается поздно вечером или ночью. Сначала я чувствую… Как бы сказать… Холодок вдоль позвоночника. А потом — страх. Липкий, парализующий, руки-ноги как чужие, хочешь закричать или убежать, а не можешь. Дышать тяжело… А потом появляется она.
— И как она выглядит?
— Как при жизни. — пожала плечами Дарья Павловна. — Седая старуха. Даже взгляд такой же, презрительный и с безуминкой. Но ТАААК страшно, господи! Аж сердце из груди выпрыгивает.
“Хорошо сказано — с безуминкой. Надо запомнить”, — подумала Ника, а вслух спросила:
— Вот свекровь пришла. И что делает? Она говорит с вами?
Дарью всю передёрнуло.
— Когда как. Иногда просто стоит и смотрит, плачет. Слёзы текут, как у живой!.. Я спрашиваю, что ей нужно, а она молчит или твердит что-то бессвязное про красный халат. Но чаще она меня трогает. Щиплет, тащит куда-то, за руки хватает, за ноги. Однажды даже душить пыталась! Бррр! Хватала за горло. Пальцы холодные как сосульки, хватка железная, так больно! И следы остаются.
Закатав рукав, клиентка показала на предплечье россыпь небольших круглых синяков. Какие-то были старыми, с желтизной, а какие-то — новыми, болезненно-фиолетовыми.
— Это всё от её пальцев! И на ногах такое же.
— Да уж, непростая ситуация.
Ника впечатлилась видом синяков, но в прикосновения покойницы не поверила. Впрочем, главное, что сама клиентка верит.
— Ника, сделайте что-нибудь! — умоляюще глядя на ведьму, сказала Дарья Павловна. — Я или в психушку попаду, или от инфаркта помру. Ну чего свекровь ко мне прицепилась?! Ни сыну своему не является, ни внукам. Почему я?!
— А какие у вас с Людмилой Васильевной были отношения при жизни?
— Не сахар. Она меня еле терпела. Как же, Ромочку, сына единственного и любимого, от мамы увела! Мы ведь сначала у неё жили, у свекрови. Ох я от неё натерпелась!.. Я молодая ещё была, глупая, всё хотела подружиться, угодить маме любимого. А она такие гадости про меня сочиняла, и унижала, и… Да всякое было.
Дарья Павловна опустила глаза и умолкла. Она вся как-то поникла, явно вспоминая что-то неприятное. А когда заговорила вновь, то голос её звучал тише и глуше.