Казанский комитет РКП(б), реагируя на московские указания, предложил ответственному организатору комитета Е. Стельмаху 28 сентября собрать фактический материал, «доказывающий, что красный террор недостаточно энергично проводится в жизнь», вызвать на заседание комитета Лациса и обсудить этот вопрос[154]. И начались безудержные расстрелы…
Сначала красный террор заполыхал в столицах. Из убийства Урицкого и ранения Ленина большевики выжали максимум, стремясь расстрелами показать, кто есть власть в стране. Провинция вначале молчала. Но массовый террор мог основываться только на инициированном подъеме «народного гнева» за покушение на жизнь вождей. А здесь на первых порах растерялся в Казани даже Лацис. Оправился он быстро, партийные указания легко подсказали, как следует действовать, и не только ему.
1 ноября 1918 г. Лацис пытался обосновать необходимость массовой ликвидации буржуазии. Он писал, давая указания местным ЧК: «Не ищите в деле обвинительных улик о том, восстал ли он против совета оружием или словом. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова его профессия. Все эти вопросы должны разрешить судьбу обвиняемого. В этом смысл красного террора»[155].
Этот призыв Лациса к беспощадному классовому уничтожению врагов был не случаен, как и требование коммунистов и чекистов Нолинского уезда Вятской губернии применять на допросах пытки, пока арестованный «все не расскажет»[156]. Это было следствием проводимой партийной политики произвола и вседозволенности. Ведь еще в июле 1918 г. петроградские газеты требовали «истреблять врагов народа», а Петросовет принял 28 августа решение: «Если хоть волосок упадет с головы наших вождей, мы уничтожим тех белогвардейцев, которые находятся в наших руках, мы истребим поголовно вождей контрреволюции»[157].
Журнальный отчет сообщал о том, как по инициативе Дзержинского было принято 5 сентября 1918 г. в Совнаркоме постановление о красном терроре. Дзержинский обосновал его нужность ситуацией, когда «обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью». Он предлагал для усиления ВЧК направить в комиссии «возможно большее число ответственных партийных товарищей»; врагов изолировать в концлагерях; те, кто «прикосновенен» к заговорам, мятежам и белогвардейским организациям, «подлежат расстрелу»; списки расстрелянных публиковать с «основанием применения к ним этой меры». Все положения доклада Дзержинского полностью вошли в постановление Совнаркома[158]. Характерно, что вскоре после этого постановления ВЧК начала издавать свой «Еженедельник» (№ 1, 22 сентября 1918 г.) с задачей помочь чекистам на местах «однообразнее, планомернее, методичнее проводить борьбу, уничтожение идеологов, организаторов и руководителей враждебных, непримиримых классовых врагов пролетариата и его диктатуры». Статьи первого номера журнала подчеркивали необходимость проведения индивидуального и массового террора. Тогда же последовали приказы по ВЧК: за подписью Дзержинского, 19 сентября 1918 г., о том, что основной задачей ЧК является борьба с «контрреволюцией» отдельных лиц и организаций; Петерса, 26 сентября 1918 г., о том, что в своей деятельности «ВЧК совершенно самостоятельна, производя обыски, аресты, расстрелы, давая после отчет Совнаркому и ВЦИК»[159]. И, наконец, 1 ноября 1918 г. в Казани Лацис выпускает номер журнала (он-оказался единственным) под названием «Красный террор» с доведенными до абсурда формулировками об убийствах по происхождению и профессии, апологией происходящей кровавой вакханалии.
«Нужность» террора для удержания власти большевикам была очевидна, важно было убедить в этом население. Пропагандистский аппарат играл на чувствах люмпенов, уверяя их, что террор их не коснется, а направлен лишь против «богатых контрреволюционеров». Но классовый принцип, особенно под давлением крестьянских выступлений, не выдерживался. Понятнее было усиление террористических акций за убийство или покушение на большевистских вождей.
Мнение о всемогуществе и беспощадности власть имущих создавали расстрелы царской семьи и великих князей: уж если их убили, то об остальных и говорить нечего… убьют. Умелое использование этих актов для разжигания ненависти к противникам режима ставило целью и запугать, подавить возможное сопротивление ему каждого гражданина. Принятие декрета о красном терроре означало официальное признание его проведения от имени государственных властей.
155
Красный террор. Казань, 1918. № 1. С. 1–2. Обычно говорят, что Ленин подверг критике утверждение Лациса, ссылаются на его слова по этому поводу (Ленин В. И. ПСС. Т. 37. С. 410; Голинков Д. Л. Крушение антисоветского подполья в СССР. М., 1986. Кн. 1. С. 225). Лацис вспоминал об этом эпизоде так: «Владимир Ильич напомнил мне, что наша задача отнюдь не состоит в физическом уничтожении буржуазии, а в ликвидации тех причин, которые порождают буржуазию. Когда я ему разъяснил, что мои действия точно соответствуют его директивам и что в статье мною просто допущено неосторожное выражение, он задержал свою статью, намеченную для отпечатания в „Правде“». Лацис М. Ленин в борьбе с контрреволюцией на внутреннем фронте. Машинопись. С. 41. Рукопись хранилась в кабинете произведений Ленина (ИМЭЛ при ЦК КПСС). Статья Ленина «Маленькая картинка для выяснения больших вопросов» была впервые опубликована в «Правде» 7 ноября 1926 г., то есть когда острота обсуждаемого вопроса отпала и критика Лациса не имела прежнего значения.
156
Еженедельник чрезвычайных комиссий по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией, 1918, № 3, 6 октября 1918 г. опубликовал статью Нолинского комитета РКП(б), председателя уездной ЧК и военного комиссара «Почему вы миндальничаете?». В ней говорилось, что террор должен быть не бумажным, а действительным и спрашивалось: почему не подвергли «Локкарта самым утонченным пыткам, чтобы получить сведения и адреса… почему… вместо того, чтобы подвергнуть его таким пыткам, от одного описания которых холод ужаса охватил бы контрреволюционеров», ему позволили уехать. Статья вызвала негативный общественный резонанс. 25 октября 1918 г. ее осудили на заседании ЦК РКП(б) и в тот же день на президиуме ВЦИК, где было принято постановление: «…пролетариат и беднейшее крестьянство не могут отказаться от мер террора, советская власть отвергает в основе как недостойные, вредные и противоречащие интересам борьбы за коммунизм меры, отстаиваемые в указанной статье». В. И. Ленин и ВЧК. С. 112, 113. Статья «Почему вы миндальничаете?» была перепечатана // Источник. 1993. № 2. С. 62. Издание «Еженедельника ЧК» было прекращено в конце 1918 г., а президиум ВЧК 27 декабря 1918 г. постановил: «Отказать уездной Нолинской ЧК в праве расстрелов». В экстренных случаях предлагалось действовать с согласия исполкома и комитета партии РКП(б). // ЦА ФСБ РФ, ф, 1, оп. 2, д. 2, л. 11. Решение президиума ВЧК было принято через два месяца после постановления ВЦИК и означало лишь одно: в течение этого времени нолинские чекисты действовали по своему усмотрению.
158
Еженедельник чрезвычайных комиссий по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией. 1918. № 1. С. 11; СУР РСФСР. 1918. С. 789.
159
Еженедельник ЧК. 1918. № 1. С. 1, 8; Сборник важнейших приказов и распоряжений ВЧК. М., 1919. Т. 1. С. 12, 13. Дзержинский видел в красном терроре «непреклонную волю беднейшего крестьянства и пролетариата уничтожить всякие попытки восстания против нас». Избранные произведения. М., 1957. Т. 1.С. 274. Петерс полагал красный террор «глубоким возмущением не столько руководящей верхушки, стоявшей во главе советских органов, сколько возмущением широких трудящихся масс» и представлял ВЧК «органом расправы». // Былое. Париж, 1933. Т. 2. С. 122, 123.