– Завода? – оживился Иренеу. – Каких? Я не слышал, чтобы вы на территории своей плантации возводили заводы.
– Не возводил. Я пришлю своих специалистов, которые помогут вам построить завод по производству моих лучших винтовок МГ В-58.
– А второй, как я понимаю, для патронов?
– Именно. Для укрепления вашей независимости это будет весьма кстати. Кроме того, я передам вам десять тысяч образцов и по пятьсот патронов к каждому. – Александр сделал паузу. – В учет компенсации стоимости новых уступаемых Бразилией владений.
– И построите двенадцать современных тяжелых фрегатов, – задумчиво произнес министр финансов Бразилии.
– Да. Как вы видите, стоимость предлагаемой мной надбавки вполне покрывает всю разницу в цене. Особенно если учитывать, какие я хочу взять у вас земли и какова их рыночная стоимость. Дикие джунгли с совершенно отвратительных климатом. Не лучшие места. У вас бы они пустовали, а мне они окажутся очень кстати. Так что, как вы считаете, с учетом подобных деталей мы получаем равноправный договор? – Барон взглянул на Александра задумчивым взглядом, минут пять что-то обсуждал на португальском языке со своими коллегами и ответил:
– Вполне. Мы считаем, что это будет честная сделка, выгодная как России, так и Бразилии. Впрочем, нам нужно посоветоваться с Императором. Ведь мы всего лишь дипломатическая миссия, облеченная весьма незначительными полномочиями. – Барон лукавил, соблюдая формальность и приличие, что, впрочем, не отражалось на его лице. Поэтому Александр предложил членам делегации в знак доброй воли, пока идет переписка с Рио-де-Жанейро, поучаствовать в культурной программе, «заготовленной для них». Само собой, никто ничего заранее не готовил, потому что вся эта встреча была неожиданностью и по большей степени импровизацией. Однако уважить гостей и повозить их по заводам да по полигонам в лучших советских традициях вполне смогли. Не обошлось и без прогулок на дирижабле, что последнее время входило в моду у Императора. Александр направлял на этот «аттракцион» всех или почти всех серьезных гостей столицы. Вроде бы мелочь, а приятно – у большинства дипломатов оставались вполне определенные «кишечные» эмоции, закрепляющие воспоминания о России как о стране – пионере воздухоплавания.
Под финиш этих переговоров, которые завершились лишь в апреле 1871 года, Александр наградил барона ди Суси титулом графа, а его ближайших сподвижников сделал баронами Российской Империи «за развитие дружбы между Россией и Бразилией». Впрочем, это уже была формальность, завершившая большой раунд весьма серьезных переговоров, итогом которых стали не только довольно любопытные обоюдовыгодные договоры, но и официальное приращение России Макапской губернией.
Глава 11
Испокон века все монархи были обречены на отсутствие личной жизни. Вернее, обязаны были делить ее с десятками, а то и сотнями пар любопытных глаз и ушей. Любая прогулка августейших персон всегда выливалась в красочное до маскарадности действие, где когорты ослепительных павлинов соперничали с хорами сладкоголосых соловьев, и превращалась в шумный карнавал болезненного тщеславия, неудовлетворенных амбиций и алчных замыслов. Даже желая проведать свою дражайшую супругу, живущую в соседнем крыле дворца, монарх вынужден был собираться как на войну, окруженный целой армией придворных прихлебателей, гвардейцев охраны и чуть ли не герольдов. А та встречала его в собственных покоях как на бастионах крепости во главе стройных рядов фрейлин и камеристок. Можно сказать, что наедине они оставались лишь во время исполнения супружеских обязанностей. Да и то, зная, что известная фраза «Я над ними свечку не держал» имеет альтернативный вариант, мы должны помнить, что каждая шутка содержит лишь долю шутки…
Зато Александр, озаботившийся в свое время организацией вокруг себя действительно приватной зоны, мог при желании наслаждаться полным одиночеством, прерывая его лишь деловыми совещаниями в узком кругу или разговорами с глазу на глаз в любое время, совершенно не обращая внимания на требования придворного этикета.
Луиза, чей характер также был чужд шумных и многолюдных сборищ, полностью переняла манеру мужа, и теперь ее покои были островком спокойствия в кипучем котле дворца.
Первой преградой от внешнего мира служила приемная, где постоянно дежурила пара фрейлин, исполнявших роль секретарей. Далее следовал кабинет, из которого можно было пройти в спальню, имевшую отдельный вход со стороны личных покоев императора и в святая святых – детскую, доступ в которую, кроме родителей, имели лишь кормилица и пара нянек. Впрочем, последние обычно коротали дневное дежурство в отдельной комнатке, появляясь лишь по вызову, когда рядом с местом одной из них загоралась лампочка и звучал негромкий, но пронзительный сигнал электрического звонка. В остальное время молодая императрица могла оставаться совершенно одна либо у кроватки с новорожденной дочерью.