— Ну! — говорил он, показывая пальцем направление компаса. — Берег Гвинеи мог быть здесь, а ветер шел из этого места, дуя порывами, как-будто тот хитрец, который держит его в мехе, то пропускал его между пальцами, то заботливо завязывал в мех двойным узлом. А знаешь ли ты, приятель, что такое этот мех?
Этот неожиданный вопрос был обращен к уже знакомому нам крестьянину. Он с перекинутым через руку платьем, полученным от портного, стоял и внимательно слушал рассказы боцмана, намереваясь пополнить ими свой запас анекдотов, предназначенных для соседей.
Общий смех над Пардоном раздался в зале. Найтингель многозначительно подмигнул соседям и воспользовался случаем освежиться, опрокинув себе в горло пинту рома с водою. После этого он продолжал свой рассказ.
— Итак, земля была здесь, как я уже сказал, и ветер был там юго-восточный, а может-быть, и юго-юго-восточный. Я не люблю такой погоды; она слишком двусмысленна для того, чтобы можно было спокойно отбывать свою вахту. Я направился к задней части корабля, чтобы находиться поблизости, если кто-нибудь сделает честь спросить моего мнения. Вы знаете, приятель, мои мысли на этот счет: никогда не следует совать свою ложку в миску капитана, по крайней мере, без зова, тем более, что мое место спереди, а его — сзади. Я не говорю, на каком конце лучшая голова; на этот счет мнения различны; хотя люди, хоть что-нибудь смыслящие, укажут переднюю часть, но я пошел на заднюю, чтобы быть наготове сказать свое мнение, если его спросят. Недолго я пробыл там, как случилось как-раз то, что я предвидел: «Мистер Найтингель, — сказал капитан, а капитан — человек обходительный, никогда не забывающий своей светскости, когда ему приходится говорить с кем-нибудь из экипажа, — мистер Найтингель, что думаете вы об этом клочке тучи на северо-западе?» — спросил он. «Право, капитан, — ответил я смело, потому что я никогда не затрудняюсь ответом, когда говорят прилично, — право, капитан, не касаясь лучшего мнения вашей чести, мое мнение — убрать три марселя и закрепить фок. А чтобы не дать кораблю вертеться, у нас есть большой парус…»
— Вы должны были и его убрать, — воскликнул сзади решительный голос, хотя не такой грубый, как у красноречивого боцмана.
— Какой невежда говорит это? — спросил надменно Найтингель.
— Это говорит человек, который не один раз проехал Африку от мыса Доброго до мыса Доброй Надежды и который знает, что такое туча, предвещающая шквал, — ответил Дик Фид, сильно работавший локтями в толпе, подвигаясь к своему противнику. — Да, приятель, ни один невежда, даже набитый дурак, никогда не посоветовал бы того, что вы своему капитану, когда была надежда на попутный ветер.
При этом заявлении, которое присутствовавшие нашли очень смелым и которое притом же высказано было таким решительным тоном, в зале поднялся общий ропот. Ободренный явными выражениями общей симпатии, Найтингель не замедлил ответить, и его возражение было не из кратких.
Поднялся невообразимый концерт кричащих и пронзительных голосов, и оба противника готовы были уже вступить в рукопашную. Самые энергичные жесты быстро следовали один за другим; они были тем опаснее, что обнаруживали силу четырех атлетических рук. Едва стихал общий говор, как подымались голоса противников, словно борцы решили защищаться силою своих легких. Они оставили свои враждебные позы и приготовились к спору.
— Вы славный моряк, приятель, — сказал Найтингель. — Но если бы здесь был какой-нибудь адмирал, он сразу решил бы, кто прав, кто виноват. Слушайте, товарищи, если есть между вами человек, который получил отличное морское воспитание, — пусть он говорит.
— Чорт возьми! — вскричал Фид. — Вот человек! — и, протянув руку, он схватил Сципиона за ворот и без церемонии вытащил его на середину круга, образовавшегося около споривших. — Этот весельчак чаще, чем я, был в Африке по той причине, что там родился. Ну, молодец, под каким парусом лег бы ты в дрейф у берегов твоей родной земли, если бы ты боялся испытать шквал?
— Я бы вовсе не лег в дрейф, — сказал негр;- я бы пустил корабль скоро-скоро перед ветром.
— Без сомнения; но чтобы быть готовым на случай шквала, укрепил бы ты большой парус, или оставил бы корабль вне ветра, под одним передним парусом?