— Вы, кажется, прекрасно знаете наши вкусы, мистер, — холодно ответил молодой человек.
— Это инстинктивно, потому что у меня мало было случаев ознакомиться с ними непосредственно. Но что вы нашли в этой куче камней, чтобы она могла отвлечь ваше внимание от этого благородного и прекрасного корабля, который вы рассматривали с такой заботливостью?
— Разве удивительно, что моряк без места рассматривает пришедшееся ему по вкусу судно, хотя бы для того, чтобы проситься туда на службу?
— Его капитан потерял бы голову, если бы отказался от подобного предложения, но вы, кажется, слишком сведущи, чтобы занимать второстепенное место.
Молодой моряк усмехнулся, словно эта шутка сломала лед, и в завязавшемся затем разговоре его манеры утратили прежнюю резкость.
— Очевидно, — ответил он, — вы бывали на море. А так как вы и я имели это счастье, то будем благоразумны и перестанем говорить загадками. Например, как вы думаете, чему служила эта башня, прежде чем она разрушилась?
— Чтобы судить об этом, необходимо осмотреть ее тщательнее, — ответил иностранец в зеленом. — Взойдем наверх.
Проговорив это, адвокат поднялся по ветхой лестнице и, пройдя через открытый трап, очутился на деревянной площадке, поддерживаемой столбами. Его собеседник медлил следовать за ним, но, видя, что тот ожидает его наверху, поспешил в свою очередь и вскарабкался со свойственною морякам ловкостью и уверенностью.
— Вот мы и наверху! — воскликнул иностранец, разглядывая стены, сделанные из мелких камней неправильной формы, которые, казалось, ничем не были скреплены. — Хорошая дубовая доска вместо палубы, как говорите вы, и небо вместо кровли, как говорим мы в наших университетах… Теперь поговорим о вещах более обыденных… А… А… Я забываю имя, которое вы назвали мне.
— Это зависит от обстоятельств. Я носил разные имена в разных положениях. Но если вы будете называть меня Уильдер, я не замедлю отозваться.
— Уильдер! Вот имя, которое, я надеюсь, не обрисовывает вашего характера[6]. Сыны моря ничуть не дики. И, я думаю, много красавиц вздыхает, пока вы бороздите даль океана?
— Мало таких людей, которые вздыхали бы обо мне, — ответил задумчиво Уильдер. — Будем продолжать, если вам угодно, осмотр башни. Для чего она служила прежде?
— Посмотрим, для чего она служить теперь, и мы легко откроем, для чего она служила в свое время. В эту минуту она заключает в себе два сердца, довольно легковесные, и, если не ошибаюсь, две головы, также довольно легкомысленные, которые не обременены избытком рассудительности. Когда-то в ней находились зерна, и я не сомневаюсь в том, что в ней обитали также маленькие четвероногие существа, ноги которых были так же быстры, как наши мысли и чувства. Проще говоря, это была мельница.
— Некоторые думают, что крепость.
— Гм! Местоположение может навести на эту мысль, — возразил иностранец, бросая вокруг себя быстрый и проницательный взгляд. — Но это была мельница, как бы ни было велико желание приписать ей более эффектную цель. Расположение по ветру, конструкция, все доказывает это. Тик-так, тик-так часто звучало здесь в былое время, верьте моему слову. Тсс! Можно сказать, что этот шум еще продолжается.
Осторожно приблизившись к одному из маленьких отверстий, служивших окнами башни, он осторожно просунул в него голову, но через несколько секунд отшатнулся, сделав Уильдеру знак, чтобы тот сохранял молчание. Тот повиновался и скоро узнал причину этой предосторожности.
Вблизи послышался мягкий голос женщины. Звуки все приближались и приближались к самому подножию башни. Уильдер и адвокат расположились поудобнее и все время, пока разговаривавшие оставались у развалин, не сходили со своих мест, рассматривая пришедших и оставаясь сами незамеченными.
Они слушали… и, повидимому, не только со вниманием, но и с удовольствием.
Глава IV
Внизу были четыре женщины: одна дама на склоне лет; другая перешла за средний возраст; третья была молоденькой девушкой; четвертая являлась негритянкой лет двадцати пяти; очевидно, она была прислугой.
— А теперь, дитя мое, после того, как я дала тебе все советы, каких требовали обстоятельства и твое доброе сердце, — говорила более пожилая дама (это были первые слова, которые ясно донеслись до ушей
— Как простая пассажирка. Но мы, жены моряков, одни только можем похвастаться основательным знанием этой благородной профессии. Что может быть прекраснее корабля, бороздящего волны своим носом, в то время как его водорез скользит сзади, как змея? Не знаю, моя дорогая Уиллис, понятно ли это вам?