– Привет, торопыга, – усмехнулся пока безымянный человек с тростью.
– Здоров, – буркнул маленький человечек и, поколебавшись, добавил: – Выскочка.
Под взглядами этих трех матерых космических волков, а в том, что они таковы, сомневаться не приходилось, иначе не сидеть им в этой комнате, Зое хотелось встать, щелкнуть каблуками, вытянуться в струнку, приложить пальцы к пилотке и официально принести извинения за причиненные товарищам космистам трагические неудобства (ага, она именно так и квалифицировала все происшедшее – «трагическое неудобство»). Она даже привстала, но дверь в зал заседаний распахнулась и вошли двое. Теперь поднялись все они, обмениваясь с вошедшими крепкими рукопожатиями.
– Вы ведь Зоя Громовая? – уточнил моложаво выглядящий человек в идеально подогнанном костюме. – Очень рад, что удалось столь оперативно найти дублера для… как, Борис Сергеевич?
– Должен был лететь Санин, товарищ Председатель, Сергей Санин, – подсказал вошедший с ним человек с мужественным лицом и короткими волосами с обильной сединой. Его щеки прорезали глубокие вертикальные морщины.
– Да-да, трагическая случайность. Но, надеюсь, вы сможете достойно заменить своего товарища, товарищ Громовая. Так?
– Так точно, товарищ Председатель, – отчеканила Зоя. – Приложу все усилия, товарищ Председатель.
Председатель от того, чтобы занять место во главе массивного и длинного стола под зеленым сукном и с бронзовыми писчими принадлежностями (бронзовым было даже счетно-решающее устройство) под портретом Юрия Гагарина и Константина Эдуардовича Циолковского, уклонился и предложил расположиться вокруг низенького столика, на котором заботливая Лидочка расставляла чайнички, кофейники, чашечки и вазочки с вареньем. Лунного шоколада не наблюдалось.
– В неформальной, так сказать, обстановке, если не возражаете, товарищи космисты, – сказал Председатель.
Товарищи космисты не возражали, в том числе и Зоя, которая с легким волнением приняла данное почетное звание и на свой счет.
– Прежде всего позвольте представить вам вашего командира – Мартынова Бориса Сергеевича, – Борис Сергеевич кратко кивнул. – По ряду причин, – продолжил Председатель, наливая себе чаю, – уважительных причин, я бы уточнил, присутствующие здесь товарищи космисты несколько опоздали на основную церемонию представления.
Почему-то Зоя со стыдом приняла сказанное исключительно на свой счет.
– Товарищ Председатель, я… – она запнулась, не зная как лучше сформулировать – сначала она написала заявление на увольнение из армии, воспользовавшись правом, данным ей Законом о сокращении Вооруженных сил СССР, в просторечии именуемым «миллион двести», поскольку именно на такое количество предусматривалось сокращение, но потом… что потом? Потом она передумала.
– Я повторяю, – прервал Зою товарищ Председатель, – причины были у всех уважительные – у кого лечение в госпитале, кстати, как ваше самочувствие, товарищ Багряк?
– Полностью реабилитирован медицинской комиссией – беспощадной, но справедливой, – отчеканил человек в плаще. Тросточка упиралась в пол, а ладони он сложил на набалдашнике – ни дать ни взять средневековый рыцарь, опирающийся на верный боевой меч.
– А как же тросточка? – показал глазами Председатель. – Там, – он кивнул в потолок, – не помешает?
– Даже поможет, – усмехнулся Багряк, но уточнять, чем и как в неназванном «там» поможет его трость, не стал.
– У вас, Аркадий Владимирович, если не ошибаюсь… – начал было товарищ Председатель.
– Не ошибаетесь, товарищ Председатель, – торопливо перебил Аркадий Владимирович. – Об этом и упоминать смешно, так что, если вы не возражаете, мою причину опоздания просил бы не упоминать.
– Да-да, Аркадий Владимирович, конечно, – сказал Председатель, отхлебнул чай, хрустнул сушкой. – Угощайтесь, товарищи, угощайтесь.
– У меня все просто, – сказал маленький человечек. – Я был в рейсе. Доставлял модули автоматических заводов в Пояс астероидов. Биленкин нарасхват, – добавил человечек. – Без ложной скромности скажу: все Управление рыдало крокодильими слезами. Вот такими, – человечек показал.
– Сам себя не похвалишь, – усмехнулся Борис Сергеевич.
– Я не хвалюсь, товарищ командир, – последнее обращение Биленкин особенно подчеркнул, – я констатирую факты, товарищ командир. И как только до меня донеслись слухи, я немедленно сказал себе – это дело по плечу только товарищу Биленкину. Но товарищ Биленкин человек гордый и уважает субординацию и свободу выбора вышестоящего начальства. Поэтому товарищ Биленкин набрался терпения и продолжил выполнять все возложенные на него Космофлотом обязанности, вовсе не принимая позиции к низкому старту, чтобы по первому свистку кадровой комиссии броситься сломя голову получать предписание в ГУКИ.