Выбрать главу

– Поле коммунизма… – начал было Ярослав, но Роберт вдруг налился кровью, вскочил и закричал, потрясая кулаками:

– Вот только не надо! Не надо все эти ваши пропагандистские сказочки о мифическом поле коммунизма! Нет такого поля! Оно – ваша выдумка! Наша наука никогда не могла его обнаружить. И знаете почему? Потому что его нет! Нет! И этот ваш дурацкий розыгрыш, будто вы отказались от добычи нефти! Какая наглая ложь!

– Почему ложь? – внезапно набралась отваги журналистка «Работницы». – Нефть – концентрат некробиоты, сильнейший источник некрополя. Мы, коммунисты, не можем использовать такое… такое…

– Оставьте, милая. – Роберт успокоился и опустился в кресло. Отхлебнул чая. – Ваши гонения на генетику, кибернетику, или как вы ее там называете? Текто… текото… тьфу, не важно! Этот жуткий Лысенко… Все это доказывает, что никакой советской «Маэстро», и уж тем более коммунистической «Маэстро», науки не существует. Наука универсальна. Опыт, который производится в Бостоне, с теми же результатами может быть повторен хоть в Осло, хоть в Москве. А что это за наука, если ваши пресловутые водяные двигатели у вас работают, а в Нью-Йорке работать отказываются? Что это за ваш управляемый термоядерный реактор, если наши ученые руками разводят – большего бреда и некомпетентности они не видели. Поэтому и вся ваша космистика насквозь архаична. Удивительно, что вы Гагарина успели запустить, да и то – сколько таких безвестных гагариных запускалось до него и не смогло вернуться на Землю?

– Вы лжете, – тихо, еле сдерживая клокочущую ярость, сказала Зоя. – Вы очень зло лжете.

– Большей чепухи я не слышал, – усмехнулся Ярослав, – но к чему вы клоните, господин Хейнлейн?

– Вы отчаянно спешите, хотите попасть на Марс первыми, присвоить себе лавры первых людей на Марсе. Но у вас ничего не получится.

– Вы говорите ерунду, коллега, – сказал Ярослав. – Решение об организации экспедиции принято Советом министров на основании рекомендаций большой группы ученых и специалистов…

– О да! – саркастично воскликнул Роберт. – Однако за несколько месяцев до этого решения было решение вашей Академии наук, что подобный полет является преждевременной и бесполезной тратой ресурсов, которые лучше направить на обогрев чумов в Арктике. А эта ваша группа ученых… не лукавьте, коллега! Решение продавил господин Антипин, этот ваш русский Леонардо, так вы его зовете, кажется? Все дело в престиже, желании успеть первыми, все остальное – лукавство. Кстати, по возвращении на Землю я хочу встретиться с господином Антипиным…

– Он умер, – сказала Зоя. И поставила чайник на столик. Иначе бы швырнула его в лицо Роберта.

Глава 8

Теория заг-астронавтики

Некробиот бесновался, ощутив мучительную близость живых людей, грыз сетку и пытался просунуть сквозь нее распухшие синюшные пальцы.

– Познакомьтесь, господа, – сказал фон Браун, – командир нашего новейшего загоризонтного корабля Джон Доу. За руку здороваться необязательно.

Конгрессмен от штата Айова, круглый толстячок, неуверенно хохотнул, вытянул из кармана полосатых штанов, которые держались на его брюхе не иначе как чудом божьего произволения, платок размером с простыню и промокнул лысину.

– Выглядит голодным, – сказал он. – Вы бы его покормили.

– Голод и некробиот неразделимы, – тихо сказал господин Зет и поправил черную маску, закрывающую лицо, что указывало на принадлежность к высшему руководству Центрального разведывательного управления.

– Горизонт, шмаризонт, – пробурчал генерал Маккарти, представитель Пентагона. – Моя стратегическая авиация раскатает эту вашу мертвецкую за две минуты, дайте только приказ.

Фон Браун криво усмехнулся:

– Однако наши истребители с загоризонтными движителями вы охотно приняли на вооружение. И заг-летчики вас не остановили. Вполне себе смирные ребята отчаянной храбрости, особенно если пообещаешь отдать им на съедение мозги врага.

– Ой, – конгрессмен из Айовы икнул. – Господа, я надеюсь, что все эти сожранные мозги – лишь фигура речи?

– Пора бы вам знать, конгрессмен, хотя бы по статусу, что человеческие мозги – естественный анестетик для некробиота, – холодно сказал господин Зет. – Единственное, что они испытывают, – это боль и голод, голод и боль. Только это и заставляет некробиотов оставаться живыми.

– Пойдемте отсюда, – почти жалобно сказал толстяк. – Здесь воняет гнилью. Эта ваша загоризонтная астронавтика – жуткое дело.