– Господа, господа, – устало сказал фон Браун. – То, что вы видите здесь и сейчас, на самом деле проекция загоризонтного корабля в нашу реальность. Бледная и весьма неказистая проекция. Это как бы дрянная копия фильма, на затертой до дыр ленте, тысячу раз склеенной, исцарапанной, какие показывают черномазым хлопкоробам Южной Каролины. Но от этого фильм, который на ней записан, не потерял своих достоинств.
– Да вы поэт, фон Браун, – процедил господин Зет.
– Я пытаюсь объяснить, – сказал фон Браун. – Такова специфика проектирования и строительства загоризонтных кораблей, мы обязаны это делать сразу в нескольких проекциях – в нашей реальности и в той, что скрыта за горизонтом событий.
– Вы что-то врете, господин фон Браун, – ввязался в разговор конгрессмен из Айовы. – Я видел эти ваши загоризонтные корабли и что-то не заметил, будто они похожи на кучу мусора. Выглядят странно, согласен, но смотрятся – солидно. Вы меня понимаете?
– Понимаем, Айк, – генерал Маккарти вновь звучно хлопнул толстяка по жирной спине. – Ты бы посмотрел на наших красавцев последней конструкции, что скоро сойдут со стапелей «Локхид-Мартина». Вот где спрессованы мощь и гений Америки! Стратегическая авиация – наша единственная надежда, господа. Господин фон Браун еще раз показал нам – насколько американский гений превосходит изворотливый и лживый немецкий гений, то есть… тьфу, и не гений вовсе, – запутавшись в гениях, генерал замолк. Но его пафос прокатился суровым эхом под сводами ангара.
– Хорошо, – сказал фон Браун, – лучше один раз увидеть.
– Это ваш последний шанс, заключенный фон Браун, – угрожающе произнес господин Зет.
Фон Браун почти добежал до лесенки, что вела в диспетчерскую, пинком распахнул дверь:
– Доннерветтер, бездельники, приступайте к заправке моторов и начинайте предстартовый отсчет.
Люди в белых халатах, что сидели перед панелями счетно-решающих устройств, как один сгорбились над тумблерами, сдвигая их в нужные позиции. Никто и слова не произнес, и это хорошо. Очень хорошо. На слова времени нет. Взвыли насосы, проложенные к кораблю шланги напряглись, надулись, пошли пузырями, словно неохотно пропуская в баки вязкую субстанцию.
– Бетельгейзе? – недоверчиво переспросил конгрессмен из Айовы. – Язык сломаешь такое произносить. И где находится такая планета? Ближе или дальше Луны?
– Дальше, гораздо дальше, конгрессмен, – сказал фон Браун, не зная – плакать ему или смеяться от подобного невежества. – Это звезда, красный сверхгигант в созвездии Ориона.
– Вы хотите сказать, что вот это, – генерал Маккарти потряс влажными фотоотпечатками, – другая звезда?
– Точно так, генерал, – сказал фон Браун. – Вы только что стали свидетелями межзвездного перелета загоризонтного корабля, над которым столь остроумно потешались.
Господин Зет взял перфоленту и внимательно просмотрел ее на просвет. Фон Браун готов был дать голову на отсечение, что тот ее считывает вот так, напрямую, без интерпретатора.
– Впечатляюще, – кивнул представитель ЦРУ. – Но где сам корабль?
– И почему мы получили все эти документы раньше, чем он появился? – Конгрессмен из Айовы недоверчиво кивнул на заваленный перфолентами и отпечатками стол.
– Парадокс, – кратко резюмировал генерал Маккарти.
– Да, парадокс путешествий за горизонт событий, – сказал фон Браун. – Квантовая механика некрополей и некропространства предсказывает подобный парадокс, который только нам на руку, господа. Разве вы, генерал, не хотели бы получать сведения о противнике еще до того, как противник решит совершить нападение? И нанести упреждающий удар?
– Мы и так всегда наносим упреждающие удары, фон Браун, – усмехнулся генерал Маккарти. – Это один из столпов нашей глобальной стратегии. Уничтожать врага еще до того, как он стал нашим врагом.
Завыла сирена.
– Корабль возвращается, – фон Браун подошел к бронированному смотровому окну, откуда открывался хороший вид на стартовую площадку. – Не желаете взглянуть, господа?