— И не надо, Саша, — тихо ответила Зоя, и лёгкая слеза скользнула по её щеке, а через минуту женщина уже весело болтала.
— Уходим, Лён, — позвала Брунгильда, тронув его за локоть. — Долго с ними быть нельзя — иначе может память пробудиться.
Они радушно распрощались с хозяевами и вышли, пообещав потом приехать.
— Это Сумрак, — говорила ему валькирия, идя по дорожке между заросших гусиной лапкой участков перед избами. — Ты можешь иногда приходить сюда и видеться с родными. Мы не знаем истинной природы Сумрака и не пытаемся в неё проникнуть. Здесь живут не люди, а их души — погибшие безвременно родные дивоярцев. Сумрак кажется небольшим, на самом деле он обширен — здесь у пространства свои законы, и, ступи сюда иной волшебник, он на этом самом месте встретил бы совсем иное.
— Как они сюда попали?
— Ты их перебросил. В момент смерти родителей ты перебросил их в Селембрис.
— Значит, всё-таки получилось?
Она кивнула, останавливаясь у выхода из деревни.
— Ты иди, посмотри тут, — сказала валькирия. — Тебе должно быть интересно — тут много чего занятного можно увидать. А я пойду на выход. Запомни: чтобы оказаться увыхода, надо только пожелать.
И она скрылась в тумане, а Лён остался. Он огляделся, всматриваясь в горы, и увидел, что местность изменилась. Теперь это была уже не долина, а гористая местность, а сам он стоял на каменистой тропе. Вдали возвышался среди утёсов замок, и окна башен приветливо сияли огнями. Ночной ветер приносил звуки музыки.
Внезапно послышался стук подков по камню — кто-то приближался по тропе. Лён посторонился, чтобы пропустить всадника, спешащего домой. И вот он выехал: на вороном коне сидели двое — мужчина и женщина. Он был рыцарем и правил жеребцом, направляя его по тропе. Прекрасный и суровый лик, чёрные волосы. Мужчина не заметил Лёна — он смотрел вперёд, на окна замка, на огни. А женщина, сидящая позади и крепко обнимающая рыцаря, повернула к Лёну своё лицо.
— О, Гранитэль! — беззвучно проронил волшебник.
Она смотрела на него, и глаза её смеялись. Принцесса Гранитэль и герцог Аларих встретились в Сумраке, где теперь был их дом.
— Прощай, мой принц, — одними губами прошептала она, и конь унёс обоих в ночь.
* * *— Так, у меня есть одно маленькое дело. — Лён собирался в дорогу. Он одел поверх длинной тёплой шерстяной рубахи меховую накидку без рукавов — просто два сшитых куска выделанной овечьей шкуры с отверстием для горла, перехватил в талии широким поясом. Сверху накинул плащ с прорезями для кистей рук — этот плащ Пафнутий привёз ему в подарок из осенней поездки на городскую ярмарку. Это была хорошая, лёгкая и добротная вещь из благородной чернобурки. Зима нынче выдалась суровая, так что подарок оказался очень кстати.
— В город собрался? — спросил Паф, отрываясь от книги.
— В-общем, да.
Он в самом деле собирался посетить один городок, но только не ближайший. Тот город, куда собирался Лён, лежал довольно далеко от замка Гонды, где они остались до весны, которая уже не за горами.
Два месяца Лён просиживал в библиотеке Магируса перед волшебным зеркалом, отыскивая в нём что-то, известное лишь ему самому. Но зеркало Магируса ничем ему не помогло. Зато помогло другое — маленькое эльфийское зеркальце. Эта штучка и показала ему, куда следует направить своего летучего коня. И вот Лён вышел в дорогу.
— Когда вернёшься? — спросил его друг.
— Думаю, дня через три.
Он вышел, более ничего не объясняя, потому что иначе пришлось бы рассказывать слишком много.
Вид волшебника, летящего над заснеженной равниной на лунном жеребце никого тут не удивлял — жители окрестных сёл и городков прекрасно знали, кто живёт в замке на утёсе. Но Лён правил дальше — на запад. К полудню зеркальце дало знать, что он у цели, тогда Сияр направился вниз и вскоре понёсся по дороге, как обыкновенный конь, разве что слишком совершенный.
Всадник на белом коне обогнал неторопливо идущие сани и проскакал в городские ворота. Он пролетел мимо ряда скромных домиков и направился на более респектабельную улицу. Там он завертелся на месте, поглядывая в маленький предмет в своей перчатке, и решительно направился в проулок. Остановился он возле дома, на котором была вывеска с докторской дудкой. Из двери выходил человек с перевязанной теплым платком щекой.
— Хорошо доктор лечит? — спросил у него Лён.
— Форофо, — ответил тот.
Войдя внутрь, новый посетитель тут же наткнулся на немолодую даму в очках и синей льняной шапочке поверх высоко уложенных волос.