Как только она смирилась с тем, что никогда не узнает правду, Мона сделала все возможное, чтобы забыть ту безумную ночь и все воспоминания о ней. В течение дня она занималась работой и своими постоянными страхами по поводу скорого закрытия галереи. Но ночью ей снились Малкольм и зверь, которым он стал, и огромный член внутри нее. Она просыпалась от оргазма, желая снова почувствовать камень под своей спиной. Иногда она даже плакала. Желание снова увидеть Малкольма, раздвинуть для него ноги и отдаться ему было таким сильным, что она не могла дышать, чувствовала себя измотанной, больной и несчастной. Каждую ночь она забирала Ту-Ту в свою квартиру по одной единственной причине - она больше не могла оставаться одна ночью. Новый год она провела в своей постели, читая книгу и прижимая к груди Ту-Ту. От одной мысли о том, чтобы выйти на улицу, улыбаться друзьям и флиртовать с незнакомцами, у нее кружилась голова. Она больше не хотела иметь ничего общего с миром за пределами своей галереи.
Мона не могла так жить вечно. Она отказывалась. Каждый день она приходила в галерею, боясь найти сообщение от Малкольма, но еще более боялась, что не найдет его. Прошел месяц, а он все не возвращался, чтобы положить красное бархатное колье в книгу по искусству. Потом шесть недель. Ее решимость начала рушиться. Она почувствовала, как разваливается, слышала треск. Но она оставалась непреклонной - она не сдастся и не простит Малкольма.
Набросок руки балерины Дега лежал в папке на ее столе. Каким-то образом она чувствовала, что это было проверкой. Словно Малкольм знал о Себастьяне, знал, что тот соблазнял ее.
В тихую пятницу она рано закрыла галерею и позвонила Себастьяну.
- У меня есть кое-что для тебя, - сказала она.
- Слова, которые каждый мужчина жаждет услышать от красивой женщины.
- Можешь приехать взглянуть? - спросила она, улыбаясь его голосу, такому теплому, надежному и доброму.
- Скажи, когда.
- Прямо сейчас, - ответила она. - Я весь вечер буду работать в задней комнате в галерее. Я оставлю дверь незапертой.
- Уже еду, - сказал он. - Тогда я угощаю тебя ужином. Я не приму отказ. Если только ты не серьезно.
Она тихо рассмеялась.
- Я не откажусь, - ответила она. Она ни за что не скажет "нет".
Как только она повесила трубку, на нее нахлынула волна нервозности. Был конец января, и с июня она не позволяла себе интимных отношений ни с одним мужчиной, кроме Малкольма. Малкольм слишком долго пожирал ее жизнь. Она перестала ходить на свидания, перестала встречаться с подругами из страха, что те осудят ее за Малкольма. Она не хотела выносить их осуждение, особенно зная, что они сделали бы то же самое, если бы только увидели его, провели с ним одну ночь.
Она должна забыть Малкольма любым способом. Любым способом.
Когда Себастьян тихонько постучал в дверь задней комнаты, она открыла.
Она была обнаженной.
Он долго и напряженно смотрел на нее, просто смотрел. Он был прекрасен, как и всегда. Карие глаза, не черные. Каштановые волосы, не черные. Загорелая кожа, не бледная. На нем был обычный костюм, не тройка - сшитые на заказ серые брюки, черно-серый галстук, белая рубашка и пиджак, - и он хорошо сидел.