Мужчина под ней сомкнул ноги вместе, и Малкольм приподнялся, нависая над ней со спины, чтобы взять ее сзади. Пальцы вскоре исчезли и быстро сменились членом Малькольма. Она знала, что этот акт был неизбежен, и, хотя она хотела этого, она также боялась его. Малкольм почувствовал ее напряжение и успокоил ее серией поцелуев на обнаженных плечах.
- Откройся для меня, - прошептал он, и она раздвинула свои бедра настолько широко, насколько могла. Движение стало невозможным и ненужным, когда оба мужчины оказались полностью внутри нее. Она была распята их членами. Мона уткнулась головой в изгиб сильной шеи синеглазого и лежала там, принимая все, а в это время двое мужчин в тандеме использовали ее дырочки.
Это было непристойно, когда ее трахали сразу двое мужчин. Она чувствовала, что два органа разделены только стеной чувствительной ткани, которая дрожала между ними, дергалась и вздрагивала. Насаженная на два ствола, она ничего не могла сделать, кроме как оставаться неподвижной и принимать. Она вцепилась пальцами в тонкую льняную ткань рубашки синеглазого и вцепилась в него так, словно это была ее жизнь. Его дыхание было прерывистым, отчаянным, голодным и музыкой для ее ушей. Тихие стоны оживали и умирали в его горле. Она никогда не слышала таких эротических звуков. Она посмотрела на него и увидела, что его глаза закрыты, а губы приоткрыты, и она не могла удержаться от того, чтобы поцеловать этот рот, который все еще имел вкус всего красного и соблазнительного.
- Если бы тебя выставили на продажу, я бы заложил свою душу, чтобы купить тебя, - сказал синеглазый ей на ухо. - Я бы купил тебя и держал тебя обнаженной и прикованной к моей кровати. Я бы хвастался твоей киской каждому мужчине, который переступил порог моего дома, чтобы они видели мое ценное приобретение и завидовали. Я бы трахал красивых женщин перед тобой и сразу же отправлял их домой, и из них вытекало мое семя, чтобы ты знала, что я могу заполучить любую понравившуюся мне женщину, но ты была бы единственной, которую я хотел оставить. Я бы привязал тебя к обеденному столу и пил из тебя вино. Я позволил бы моим дорогим друзьям нагнуть тебя над бильярдным столом и трахать твою киску и задницу, а сам бы сидел в своем любимом клубном кресле, потягивая скотч и наблюдая, как ты страдаешь для моего развлечения. А позже, когда я буду трахать тебя в нашей постели, ты в мельчайших подробностях расскажешь, почему предпочитаешь мой член их. И если ты будешь очень хорошей маленькой девочкой, я разделю тебя вот так, член в обе дырочки - и если и когда ты будешь ангелом для меня, я позволю тебе взять член во все три. Ты великолепная шлюха, и я бы с удовольствием насаживал тебя на свой член каждый день до конца жизни.
Эти слова были слишком для Моны. Ее влагалище сжалось так сильно, что она закричала. Мышцы ее живота напряглись. Электрические разряды пробежали по ее спине к затылку. Ее бедра дрожали, и она дрожала, не двигаясь. Кульминация с двумя органами глубоко в ней была разрушительной. Она никогда не оправится от этого. Это продолжалось целую вечность, а когда прекратилось, ей на мгновение показалось, что она умерла.
- Я знал, что вы двое поладите, - сказал Малкольм и продолжил безжалостно вколачиваться в ее глубину.
Мона положила голову на грудь синеглазого и почувствовала низкий рокот его смеха. Двое мужчин продолжали использовать ее без ее активного участия. Ее дырочки были влажными и раскрытыми. Что еще они от нее требовали, кроме молчаливого согласия? Руки Малкольма ласкали ее обнаженную спину, и она дрожала, как кошка, которую гладили в правильном направлении. Синеглазый мужчина вколачивался в нее, приподнимая ее своим членом с каждым ударом. Они приближались к кульминации, то сдерживаясь, то вместе продвигаясь вперед. Все ее существо было теперь сосредоточено в ее бедрах, в двух отверстиях, которые они использовали, и ничего больше. Она безвольно лежала на синеглазом и ждала, когда они закончат с ней. Чем скорее они закончат, тем скорее все начнется сначала.
Рука Малькольма сжала ее затылок, не сильно, но властно. Его толчки замедлились и углубились. Он был почти там. Она поняла это по звукам, которые он издавал - гортанные стоны превратились в длинные низкие вздохи. Хватка на ее шее усилилась. Малкольм вошел в нее, струи горячего семени заполнили ее внутренности, а в то же время, под ней синеглазый мужчина приподнял бедра с земли и опустошался в нее. Она замерла, затаила дыхание, и чувствовала их освобождение в обеих дырочках. Непристойно быть использованной вот так, но она принимала, смаковала, наслаждалась. Ей понравилось. Бесстыдно, блаженно и безумно понравилось.