- Сэр? Мы закрываемся, - сказала она. Мужчина даже не обернулся, и не отреагировал на обращение к нему. У него были рыжевато-каштановые волосы, волнистые и взъерошенные, а его глаза очень темными... но безошибочно синими. Полуночно-синие. Худощавый, но широкоплечий, сильный нос и сильный подбородок, сильная челюсть, он был красив больше, чем любой мужчина имел право быть.
Он показался ей очень знакомым, но она никак не могла его вспомнить.
- Сэр?
- Мне нужно поговорить с владельцем этого заведения, - ответил мужчина с четким английским акцентом.
- Я Мона Сент-Джеймс. Я владелица галереи.
- Итак, мисс Сент-Джеймс, сколько вы хотите за картину?
- Она не продается, - ответила она.
- Все продается. Назовите свою цену, и я заплачу.
- Эта картина бесценна.
Он усмехнулся.
- Бесценна? Я отказываюсь верить, что она что-то значит для вас. Вы ведь даже не знаете, кто он, правда? К тому же, ваша табличка неверна.
- Не соглашусь, - ответила она. - Моя ассистентка очень тщательна в своих исследованиях. На картине четко обозначен 1938 год, и художник, несомненно, Энтони Девас.
- Это не то, что неправильно. Человек на картине - вот проблема. Он не "Неизвестный" Я уверен в этом, потому что знаю его.
- Вы знаете его?
- Его зовут Малкольм Артур Аугустус Фитцрой, тринадцатый граф Годвик.
Мона прикрыла рот рукой, чтобы не ахнуть. Неужели. Наконец-то. Она узнала его имя. Малкольм Артур Аугустус Фитцрой. Граф Годвик.
- Вы уверены?
- Я знаю это наверняка, - ответил мужчина.
- Откуда?
Он повернулся и посмотрел прямо на нее. От него веяло доминированием. Доминированием и властью. Мужчина привык действовать по-своему.
- Потому что меня зовут Спенсер Артур Малкольм Фитцрой, и я пятнадцатый граф Годвик. Этот "неизвестный" на вашей стене - мой дедушка.
- Малкольм - ваш дедушка?
- Да, был. Хотя он умер задолго до моего рождения. - Красивый мужчина нахмурился. - Вы сказали, что вас зовут Мона?
- Да, - ответила она. - Вы внук Малкольма. - Она понимала, что повторяется, но была слишком потрясена, чтобы молчать.
- Как вы наткнулись на эту картину? - спросил граф.
- Как вы узнали, что она у меня? - спросила она.
- Я спросил первый.
- Я не стану отвечать, пока вы не ответите, - сказала она.
- В «Сандей Таймс» была статья о пропавшей картине Пикассо, найденной в Америке. Картина с изображением женщины в красном и синем. Так же там была фотография интерьера «Красной» со знакомой картиной на заднем плане... картиной, которая когда-то висела в Вингторн-Холле, родовом доме моей семьи.
- Я нашла ее свернутой в столбике моей кровати, - ответила она.
- Латунная кровать. Старинная латунная кровать.
- Да, верно. Но как… - Нигде в прессе она не говорила, что кровать была латунной. Она лишь сказала: "старая кровать моей матери".
- Мой дед был последним из великих английских повес. О его сексуальном аппетите ходили легенды, а о его доблести и подавно. Он отказался жениться, остепениться, исполнить свой долг перед именем и семьей. Вместо этого он почти каждую ночь проводил в борделях со «своими любимыми шлюхами», как он их называл. Проститутки и искусство – все, на что он тратил свои деньги.
- Я могу придумать и худшие способы растратить свое состояние.
- Вряд ли впустую. Картины, которые он приобрел, спасли семейное состояние. Экономика после войны была в полном упадке. Но искусство - великое искусство - всегда ценилось. Только у Королевы сейчас денег больше, чем у нас.
- Тогда Малкольм был очень мудрым человеком. И я должна восхищаться любителем искусства.
- О, он действительно был любителем искусства. Он и его девушки ставили пьесы для других посетителей борделя. Они воссоздавали сцены с картин, и чем эротичнее, тем лучше. О его подвигах ходили легенды. Не так уж много графов участвовало в публичных оргиях.
- Как жаль, - ответила Мона. - Им стоило бы.
- Да, действительно жаль. Семья постоянно пыталась приструнить его. Как только они думали, что он остепенился, когда ему исполнилось сорок, он без памяти влюбился в восемнадцатилетнюю проститутку по имени Мона Блесси. Он осыпал ее подарками.
- Искусством, - добавила Мона.
- Верно, искусством. - Граф кивнул. - Эскизы - Дега среди них. Картины, включая найденного вами Пикассо. И даже его официальный портрет, который он сорвал со стены в Вингторне. В возрасте сорока одного года он наконец уступил мольбам матери и женился на девушке без титула и денег, которая смирилась бы с его распутством и не подняла бы слишком много шума. В тот самый день, когда он узнал, что она беременна, он бросил ее ради Моны. Жена графа - графиня. Мой довольно сквернословящий дедушка назвал Мону своей...