Она чуть-чуть поворачивается, и мне приходится ослабить хватку. Роуз закидывает руки мне на плечи — благодаря обуви на высоких каблуках ей это удается, и сегодня мы можем быть еще ближе, лицом к лицу.
— Зачем ты здесь?
У нее такие мягкие розовые губы. Не могу отвести от них взгляд. Она не накрасила их, но так даже лучше.
— Потому что ты здесь.
Крепко зажмурившись на секунду, она снова распахивает глаза и качает головой.
— Я всегда была тут, Лиам. Все пять лет. Я всегда была здесь.
— Роуз, ты злишься?
— Нет, Лиам, мне больно. Это другое.
— Скажи мне, в чем разница. Поясни, чтобы я понял.
— Как ты можешь не знать этих ощущений? Ты совсем их не понимаешь? — спрашивает она, слегка покачиваясь.
— До тебя я ничего не чувствовал. Чувств не было.
Роуз поворачивается всем телом и прижимается ко мне. И я надеюсь, что именно она решила поцеловать меня в этот момент, а не алкоголь в ее крови. Потому что, попробовав ее, я не могу от нее отказаться. Это невозможно.
Крепче сжимая Роуз в объятиях, я скольжу ладонями по ее бедрам к попке. Она кусает меня за губу и погружает язык в мой рот, такая быстрая и яростная. Это так возбуждающе... Значит, так целуются, когда злятся? Или это поцелуй «я тебя сейчас трахну»? Я теряюсь, потому что она никогда не целовала меня так. Наконец, Роуз прерывает поцелуй и прижимается еще теснее.
— Я пила коктейль «Мокрая киска». Он сработал. Я мокрая.
Ну все, с меня хватит. Мне было трудно просто смотреть, трудно просто целовать ее, но теперь я ощущаю, что просто взорвусь, если не смогу прикоснуться к ней. Она хватает меня за руку и идет вперед, а я следую за ней, наблюдая, как в такт шагам покачивается ее попка. Мы выходим через переднюю дверь, и она тянет меня в сторону. Туда, где в темноте припаркована одна единственная машина.
Прислонившись к стене, Роуз проводит ладонями по моей груди. Затем, схватившись за воротник рубашки, притягивает к себе и трется о меня. Захватывает мои губы яростным поцелуем — это сексуально и грубо, и совершенно на нее не похоже.
— Пойдем. — Я отстраняюсь от ее губ.
Она отрицательно качает головой и задирает свое платье, показывая стринги. А потом быстро стягивает их, позволяя нижнему белью упасть на землю. Потянувшись к моим брюкам, Роуз расстегивает ремень, а затем и ширинку.
— Нет, трахни меня прямо здесь, — говорит она сбивчиво.
Но я не хочу трахать ее здесь, у стены клуба. Хочу ее там, где она не сможет сбежать, откуда никуда не денется сразу после секса.
Но я просто не в силах отказать.
Она обхватывает меня ногами, направляет под нужным углом член и опускается на него. Все внятные мысли покидают мою голову — я поглощен сексом, весь во власти Роуз. Ее глаза закрыты, я подтягиваю ее выше, и она крепче обнимает меня ногами, а затем начинает двигаться вверх и вниз и продолжает держать глаза закрытыми. Схватив Роуз за бедра, сжимаю их и жестче насаживаю на себя, стараясь оказаться как можно глубже. Она не смотрит на меня, пока скользит вверх и вниз, просто вцепляется в мои плечи, потом наклоняется и кусает меня за шею, не давая дотянуться до ее губ. Тогда я впиваюсь в ее шею и ставлю засос, как символ принадлежности мне, словно хочу заклеймить ее. И, наверное, так и есть. Мне хочется сказать ей и всему миру, всем, кто может увидеть, что она — моя.
Кончив, Роуз кладет голову на мое плечо, лишь на пару секунд, а после отталкивает меня обеими руками. Я опускаю ее на землю, и она, не глядя на меня, одергивает платье.
— Мне нужно идти, — говорит Роуз.
— Роуз… — Я хватаю ее за руку.
Я еще не сказал того, что хотел. Что в моих мыслях только она.
— Лиам, это ничего не изменило. Ты все еще тот, кто не смог поставить семью на первое место. Это... — она показывает рукой между нами, — ничего не изменило.
Она вырывается из моей хватки, бросает на меня взгляд и уходит.
Больше ничего не говорит, не хочет меня.
Я не уверен, что мне стоит делать, как поступить. Не знаю, как доказать ей после всего случившегося, что мне важна и нужна только она и наша семья.
— Я трахнул ее, — говорю в трубку и точно знаю, что он скажет еще до того, как слова будут произнесены.
— Ты тупой ублюдок! — сыплет он ругательствами. — Я сказал тебе завоевать ее доверие, а не заниматься с ней сексом!
— И как я, черт побери, должен завоевать ее доверие? Какого хрена я должен сделать?
— Как, блядь, она вообще могла в тебя влюбиться? Ты... серьезно... ты чертов недоумок, — ругается на меня Джейк.
— Я все еще работаю над этим.
— Ну, блядь, хреново работаешь.
— Иногда я думаю, лучше бы никогда не встречал ее, — признаюсь я честно.
Он сначала молчит, а затем спрашивает:
— Почему?
— Проще не чувствовать ничего.
— Они обманывали тебя. Сделали таким, как было им нужно, чтобы было легче тобой управлять, и это сработало. И если уж они смогли превратить тебя в это, то ты сможешь сделать из себя человека, которого хочет она.
— Не думаю, что смогу.
— Она не хочет цветочков и радуги, Блэк, тебе бы стоило это знать. На таких условиях ты ей не нужен. Ей нужна страсть и тьма. Так что давай, соблазни ее.