А затем в бой вступила тяжелая артиллерия. Помощь пришла с ближайшей башни, возвышающейся над красной стеной. Стреловидный белый предмет длиной несколько метров вонзился в шкуру змея чуть пониже головы, и черная сеть, удерживающая его в неподвижности, исчезла. Червь продолжил движение, но исполинское тело уже разорвала мелкая сеть трещин, мерцающих голубым светом. Мой новый знакомый сорвал ящера с места и, мгновенно оказавшись у тела монстра, вонзил в него серебристый клинок. В месте удара возникло яркое голубое свечение, темно-серая плоть начала терять цвет и осыпаться на песок горой мелких фрагментов, которые быстро истончались, а затем таяли в воздухе без следа.
Остальные пятеро всадников восторженно заголосили, и поскакали на своих покрытых чешуей двуногих лошадках к виновнику торжества. Спешившись, они обнимались, смеялись и поздравляли друг друга совсем как хоккеисты, забросившие решающую шайбу в финале. Я чувствовал себя чужим на этом празднике жизни, но сердце наполняла искренняя радость — я выжил!
— Победа! — радостно закричал я. — Ребята, мы его сделали!
В ту же секунду замолчав, парни вспомнили обо мне. Они обернулись одновременно, как будто по команде. В их взглядах читалось непонимание и недоумение. Но я не расстроился, главное — что нет злости или агрессии. Неловкую паузу нарушили ящеры, которые начали задирать головы, смешно выгибая шеи назад, и глухо урчать. Взявшись за поводья, ребята без всякого напряжения запрыгивали в высокие седла, но я уже не удивлялся ничему.
Бой и ожидание смерти остались позади, биение сердца пришло в норму, и я обратил внимание на легкое жжение в районе груди. Только сейчас я заметил висящую на шее цепочку с медальоном, ту самую, которую надел мне на шею загадочный посланник. Черный камень в серебристой оправе довольно сильно нагрелся и стал прозрачным. В его глубине мерцали кроваво-красные сполохи. Цепочка с медальоном была единственной вещью, перенесшейся в этот мир вместе со мной, но ирония состояла в том, что она не имела никакого отношения к моей прошлой жизни.
— А ты — молодец! — похвалил меня мой синеглазый знакомый, неспешно подъехав верхом. — Я — Ник.
— Алекс! — представился я и протянул руку. — Почему «молодец», пока вы бились с червем, я сидел на жопе ровно и трясся от страха?
— Потому и молодец, что сидел, а не бежал со всех ног, пока мы дрались, — ответил Ник, уже знакомым движением забрасывая меня в седло перед собой. — Я бы драпал, куда глаза глядят!
— Я тоже сбежать хотел, но ты меня слишком сильно о песок приложил, когда с ящера сбросил, — с иронией в голосе ответил я, болтаясь в седле из стороны в сторону. — Расскажи мне, где мы находимся, я уже кучу вариантов перебрал, а когда с башни в червя прилетела эта неведомая белая фигня, впервые подумал, что попал в виртуальную вселенную.
— О том, где мы, и кто в этом мире, можно говорить бесконечно, — на секунду задумавшись, сказал Ник, перекрикивая дующий в лицо ветер, — но однозначного ответа на вопрос нет ни у кого, одни лишь догадки. Я не думаю, что это — виртуальная игра, здесь все также реально, как на Земле. И смерь вполне настоящая, поверь мне, она не менее страшна, чем у нас.
— Так, значит, ты тоже — с Земли? — обомлел я, когда мы пересекли границу, отмеченную рядом высоких серых столбов.
— А мое имя не навеяло никаких ассоциаций? — усмехнувшись, поинтересовался Ник и уже в который раз удержал меня от падения из седла.
— Мы говорим не на английском, и я предположил, что это — лишь созвучие, — промямлил я, борясь с тошнотой. — Бой с червем — это обычный скучный день в этом мире?
— Еще наговоримся об этом до тошноты, потому что теперь ты в нашей команде! — ответил Ник и натянул поводья.
Пограничные столбы остались позади, ящеры перешли на шаг, и я, наконец, почувствовал себя человеком — меня больше не болтало во всех направлениях. Красная стена и башни вдалеке поражали воображение своими исполинскими размерами. Я не мог оторвать глаз от гигантского рукотворного сооружения, реальные масштабы которого могли превышать мои самые смелые предположения. Все улицы, что я видел, были не уже четырехрядного шоссе и под небольшим углом поднимались от пустыни к стене. Кое-где они перемежались узкими переулками, в которых едва разъехались бы два ящера. Мы перемещались по еще более широкой дороге, но она была совершенно пуста: за исключением нас семерых я не увидел на ней ни одной живой души.
Построенные из серого камня и крытые высушенной травой домишки жались друг к другу по обеим сторонам утоптанного множеством ног песчаного полотна. Окон в них не было, как, впрочем, и дверей: все открытые проемы были завешены выцветшими циновками. За ними прятались любопытные лица, но разглядеть их не было никакой возможности. Выстроившись шеренгой, мы неспешно продвигались по улице. Ник молчал как рыба об лед, парни были похожи на немых статистов, и я все также блуждал в тумане собственных предположений. Я терзался множеством вопросов, но, оглядываясь вокруг, понимал, что, получив ответы, буду маяться новыми.