— Поручи это дело мне! — предложил Али. — У меня здесь много друзей, и я знаю каждый уголок этой местности. Я, как охотничья собака, мигом разнюхаю все и отыщу место, где прячутся беглецы.
Осман-паша утвердительно кивнул головою и сказал:
— Хорошо. Отправляйся, разведывай. Если принесешь точные сведения, я щедро награжу тебя за усердие. Кстати: мне не нравится исчезновение Мизры. Правда, он казался обрадованным, получив патент на офицерское звание. Но… но что-то мне говорит, что доверять ему не следует: он с ума сходит от любви к девушке. А у кого мозги затуманены страстью, тот подобен пальме, которая под напором ветра качается из стороны в сторону… Поищи Мизру. Разузнай, не изменил ли он мне.
— А если он окажется изменником? — осведомился Али.
Паша холодно улыбнулся.
— Ты знаешь, как мы расправляемся с изменниками! — ответил он.
— Значит, я при случае могу его и убить? — спросил, понизив голос, Али.
— А зачем тебе так нужна его смерть? — удивился паша.
— Я предан турецкому делу! — гордо заявил Али. — Я хотел бы уничтожить всех, кто может повредить этому делу…
— Гм, гм! — пробормотал паша. — А мне почему-то кажется, что в твоей ненависти к Мизре замешана женщина. Ты что-то уж слишком внимателен к моей пленнице…
Али поперхнулся и покраснел. Да, паша попал в цель: Марика произвела глубокое впечатление на сенуссиста. У Али было несколько жен, в том числе — пара негритянок, безобразных, как смертный грех, и сварливых, как ветер пустыни. А Марика была чудно хороша. И, кроме того, ее отец был так богат… Почему и нет? Почему Марике не стать женою Али, его седьмою или восьмою женою?
— Я твой верный слуга! — пробормотал Али. — Если я угожу тебе, ты имеешь тысячу способов вознаградить меня. Милость твоя беспредельна. Чем этот мальчишка лучше меня? Если ты подаришь мне девушку, я отплачу тебе сотнею важнейших услуг.
— У тебя губа не дура! — хрипло засмеялся Осман. — Во всяком случае я не даю тебе никаких обещаний этого рода. Иди, работай. Ту или иную награду ты все равно получишь…
Али-бен-Али покинул палатку главнокомандующего и отправился на разведки.
Предлагая свои услуги Осману, Али не обманывал пашу: да, он в самом деле знал каждую пядь земли в окрестностях, знал местные условия. Соображение подсказывало ему, где могли укрыться беглецы, если только они спаслись из-под развалин марабута. И Али направился в ту именно местность, где находилась стоянка беглецов.
Идя туда, Али встретился с Блевио, скакавшим в лагерь Османа. Встреча эта возбудила подозрения араба. Он сейчас же разыскал оставленные лошадьми Блевио следы и, идя по ним, углубился в оазис. Странствование его длилось не один и не два часа. Но в конце концов привело к желательным результатам: на песках оазиса он открыл следы, оставленные проходившею тут сравнительно недавно группою людей. И среди этих отпечатков различил следы, оставленные обувью европейского образца.
— Я так и знал! — обрадовался Али. — Шакалы находятся недалеко. Но что же мне теперь делать? Эти проклятые итальянцы великолепно стреляют. И у них — дальнобойные ружья. Разве они остановятся перед тем, что я — святой сенуссист и что жизнь моя должна быть неприкосновенною для каждого правоверного? Они ведь кяфиры. Грязные неверные собаки… Надо попытаться высмотреть их логовище, не рискуя быть застреленным. Как этого достигнуть? Несомненно, они прячутся в этом лесу возле болота крокодилов. Если забраться на какую-нибудь пальму, то, может быть, с ее вершины можно разглядеть кое-что.
Осторожно приблизившись к болоту крокодилов, и не подозревая, что на одной из пальм прячется от крокодилов Мизра, Али с чисто обезьяньею ловкостью тоже забрался на другую пальму и принялся осматривать окрестность.
Тем временем Мизре надоело сидеть на дереве. Сообразив, что крокодилы не уйдут, он скрепя сердце порешил дать несколько выстрелов из револьвера, в надежде, что в лагере беглецов поймут эти выстрелы как сигнал опасности и придут на выручку.
И Мизра выпустил один за другим с равномерными перерывами шесть револьверных выстрелов.
При первом же выстреле Али-бен-Али чуть не свалился со своей пальмы, но удержался и только глубже запрятался в ее ветви.
— Это, несомненно, сигнал! — сообразил сенуссист. — Кто-то кого-то призывает сюда. Речь идет, конечно не обо мне. О ком же? О крокодилах, которые толкутся около той самой пальмы, с вершины которой шла пальба. Жалко, что не видно той кукушки, которая кричит так громко… Ну да посидим, посмотрим, что из всего этого выйдет. Кстати — и голоса слышны…