Полчаса не хватило. Через сорок минут перед ошалевшими солдатами и сержантами прохаживался некий типус в форме командарма второго ранга в сопровождении хмурого дядьки из госбезопасности. Дядька с неодобрением посматривал по сторонам; встретившим его прямой взгляд сержантам было стыдно за то, что они родились на свет божий. Наконец, Волков взглянул на часы.
- Итак, наши сорок человечков и восемь лошадок построились! Хорошо! Сорок человечков уложились в сорок минуток, а теперь внимание, вопрос: во сколько уложится миллион человечков? Правильно, такую армию прихлопнут в первый же месяц!
"Человечков" было вовсе не сорок, а почти триста, но все промолчали. Люди - потому что боялись, а лошади - по привычке. Сзади от каждой саперной роты располагалась техника: грузовички, тягачи, специализированные автомашины-летучки. Проверяющие отправились придирчиво изучать технику и то, что цепляется к лошади со стороны хвоста. Дежурный по части про себя молился лишь об одном: чтобы не отобрали ТТ, чтобы на закате дня можно было сдать это гребаное дежурство и застрелиться где-нибудь у неохраняемых складов. Чтобы злые дяденьки не взяли его под белы рученьки и не отвели в камеру, где спрятанным в валенке кирпичом сотрудники НКВД выскажут свою извечную неприязнь к внутренним органам. К его, старлеевским внутренним органам.
Под конец проверки в часть заявился начальник штаба батальона капитан Смирнов. Уяснив для себя, что происходит, он взволнованным строевым шагом подбежал к Волкову.
- Товарищ командарм второго ранга, начальник штаба батальона капитан Смирнов! Разрешите представиться?
- Так вы уже вроде как представились, - удивленно ответил Волков, - или вы на тот свет торопитесь? Не спешите, товарищ капитан, туда не опаздывают.
- Какие будут замечания? - спокойный тон проверяющего Смирнова не успокоил. Он приплясывал возле командарма, как жеребенок возле кобылы.
Проверяющие обменялись многозначительными взглядами.
- Замечаний пока два. Первое: хотелось бы, чтобы ваш батальон быстрее реагировал на сигнал тревоги - в целях повышения собственной живучести, естественно. Ну, и второе: что-то мало техники и вспомогательного имущества. Насколько я понимаю, у саперов кроме личного оружия, должно быть еще кое-что...
- Товарищ командарм второго ранга! - взмолился капитан, - так ведь мы сколько раз заявку на доукомплектование отправляли в штаб округа! Разрешите вызвать командира части, майора Беспрозванного?
- Давайте! - отеческим тоном разрешил Волков.
Капитан побежал в штаб. Тем временем Кречко отправился бродить по территории части практически в гордом одиночестве. Из офицеров в расположении были лишь дежурный по части и начальник штаба. Из рядового и сержантского состава в сопровождающие никто набиваться не рискнул. Иван Михайлович обогнул конюшню и гаражи, и оказался на территории ПТО. Из раскрытых помещений ремонтной мастерской несся суровый сержантский рык. Заинтригованный, старший майор отправился туда.
- А ну, давайте поживее порядок наводите! - орал здоровенный парень в промасленной спецодежде, - мало нам работы было, так еще какая-та шишка из Москвы прикатила. От...ет, как отстирает! Всех начальников опять поснимают к чертовой матери!
По мастерским суетились личности в комбинезонах, нервно сжимая в руках веники и совковые лопаты.
- Если начальники соответствуют, то никто их не поснимает! - заявил Кречко, выходя из тени, - здорово, орлы!
Бойцы ремвзвода побросали дворницкий инвентарь и замерли в позах "смирно". Сержант кашлянул и исподтишка показал им кулак.
- Здравия желаем... товарищ... ау-ау!!!
- Здравия желаем, товарищ старший майор! - опытный глаз сержанта рассмотрел знаки различия гэбэшника.
- Порядок наводите?
- Так точно!
- А на хрена?
Сержант опешил. Всем проверкам в первую очередь порядок подавай, а вот до нехватки запчастей никому дела нет. Держат солдаты в руках веники - молодцы, уважают проверяющего. Этот из какого зоопарка сбежал? Кречко прочел диагноз по лицу сержанта и ухмыльнулся.
- Мне ваш порядок до задницы. Мне интересно другое: сможет ли саперный батальон номер двести девяносто выполнять свои прямые обязанности? Сможет?
Сержант в этот момент ощутил себя младшим лейтенантом, с которого срывают погоны.
- Представьтесь, пожалуйста! - попросил Иван Михайлович.
- Сержант Величко, Степан Исаакович. Заместитель командира ремонтного взвода!
- Так вот, Степан Исаакович, скажи мне честно... да уберите вы к чертовой матери эти метлы - на шабаш что ли собрались? Скажи мне честно, много ли неисправной техники в батальоне?
- Да почитай половина, - осторожно ответил Величко.
- Так какого хрена вы метете? Ремонтировать технику надо, а они метут! - раздраженный Кречко пнул носком сапога в колесо стоящей на приколе полуторки.
Сержант опустил голову.
- Так, товарищ старший майор, запчастей нет. Приедут из штаба корпуса, поцокают языком, а запчастей как не было, так и нет. Говорят, проявите солдатскую смекалку. Как же ее проявишь, если например аккумуляторов нет? Ладно, полуторку можно и "пердячим паром" завести, а вот ежели на трелевочнике батарея села? Механизм на гусеничном ходу в пять тонн весом не шибко толканешь!
Кречко внимательно слушал жалобы солдат-ремонтников на нехватку ГСМ, необходимых запчастей и недостаточный моторесурс двигателей. Возвращается тягач из капремонта с ресурсом в триста часов - как молодежь на такой технике обучать?
- И что, это официальная гарантия завода? - спросил он.
- Вы имеете в виду то, что в бумагах написано? В бумагах стоит четырехзначное число. Меньше писать не имеют права. Так ведь на дореволюционных станках блоки растачивают, товарищ старший майор! У токарного станка ресурс станины какой? Пять - семь лет! Какая может быть точность, когда бабки гуляют и направляющие сточены на полсантиметра?
Иван Михайлович оценивающе глянул на солдата.
- Откуда такой? В смысле, грамотный?
Парень струхнул, но честно ответил:
- Ленинградские мы. У меня батя начальником цеха на Путиловском работает. Я с ним сызмальства по цехам гулял - ума набирался.
Кречко кивнул головой и продолжил осмотр расположения части. На территорию складов ему проникнуть не удалось: складская зона была по периметру обнесена "колючкой" и охранялась с нескольких караульных вышек. Внутри с хозяйским видом прохаживалась здоровенная немецкая овчарка, а неподалеку старший майор заметил еще одну. Что ж, на первый взгляд служба здесь поставлена неплохо.
Волков инспектировал казармы. К удивлению дежурного по части, он совершенно не обращал внимания на образцовый порядок в помещении, не заглянул и в ленинскую комнату. На первом этаже располагались комнаты по технической подготовки - туда он и направился. Там его и перехватил командир части майор Беспрозванный. Низенький полный офицер вкатился в класс по изучению тракторов-тягачей "Сталинец" и громко произнес:
- Разрешите представиться! Командир двести девяностого саперного батальона майор Беспрозванный.
Волков оторвался от созерцания располовиненого и раскрашенного в разные цвета двигателя.
- Комиссар безопасности второго ранга Волков. Неплохой у вас батальон, товарищ майор.
Майору Беспрозванному на краткий миг стало дурно. Он был готов ко всему, но не к похвалам. Поэтому ответил не по уставу. Вернее, совсем не по тому уставу:
- Рад стараться, товарищ комиссар госбез...
- Просто, командарм второго ранга. Без излишеств. А раз рад стараться, то давай-ка ты мне сюда в этот класс третий взвод... скажем, третьей роты. Посмотрим на грамотность советских саперов. Давно на батальоне?
- Полгода, товарищ командарм...
- Хорошо. Можно просто: командарм. А то на языке мозоль натрешь. Так как насчет солдатиков?
В Красной (Советской) армии можно было наблюдать следующую закономерность. Хотя бы на примере отдельного батальона. Лучшие солдаты всегда собраны в первом взводе первой роты: самые умелые стрелки, отличники боевой и политической, мастера своих специальностей. Затем идет второй взвод первой роты. Третий взвод первой роты и первый взвод второй приблизительно равны по общему уровню. Но, конечно же, самые "перлы" собраны в третьей роте и последнем по счету ее взводе. Нарушители дисциплины, парни из такой глубинки, где пароконный плуг слывет за диковинку, люди с дефектами речи и ущербным здоровьем. Конечно, явных калек нет, но бойцы с нерабочими конечностями встречаются. Короче, та еще рота. Ну, и приятность напоследок: командует ею какой-нибудь горький пьяница, ходивший еще с Брусиловым в легендарный прорыв летом 1916 года.