- Русская или немецкая?
- Что за вздор? Русская, конечно!
Заплатил по счету Кречко смешную сумму - двенадцать рублей. Подмигнул шельме-официанту, передал благодарность шеф-повару, своему земляку из-под Ровно. Предложил Андрею Константиновичу прогуляться по городу, поболтать о том, о сем. Волков согласился. В самом деле, не лежать же день на "панцер-ваффе", как Кречко в шутку обзывал кровати. Да и погулять по городу, который является ровесником таких "долгожителей" как Киев и Новгород было просто интересно. Раньше Андрей Константинович никогда здесь не был, поэтому превратившийся в гида Кречко много рассказывал и показывал: Софийский собор - памятник архитектуры союзного значения, иезуитский коллегиум, собор Свято-Ефросиньевского монастыря.
- Памятники величайшим заблуждениям человечества! - сказал Иван Михайлович, глядя на купола Святой Ефросиньи.
Волков иронично посмотрел на него.
- Скажите, товарищ Кречко, а что дает вам основания судить о заблуждениях. Вполне возможно, когда-нибудь марксизм-ленинизм тоже признают лженаукой. И совершенно по делу, кстати...
- Вздор, батенька! - огляделся по сторонам Кречко, - учение Маркса всесильно! Наш Великий вождь товарищ Сталин в своем выступлении на пятнадцатом съезде...
- Бред! Полный бред! Хватит говорить шаблонами! Если я говорю что-то утверждающе, уважаемый Иван Михайлович, то это значит - сообщаю факты. А против фактов, знаете ли, голых цитат мало.
Кречко тупо уставился себе под ноги и несколько минут играл желваками.
- Изыди, Сатана! - наконец изрек он, - если бы я не уверовал, что вы прибыли из будущего, то расстрелял бы вас на месте. Вы просто убиваете мою веру в дело партии.
- Партия в конце-концов сама расстреляла в народе веру в себя, - возразил Волков, - но ни вы, ни нынешнее поколение не виновато. Гниение обострилось гораздо позже, после смерти Иосифа Виссарионовича. Когда не было кому проводить в ее рядах чистку. Ведь партия - что куча картофеля. Если вовремя не перебрать - сгниет вся. Гитлер, для примера, в 1934 году основательно подчистил ряды своих верных штурмовиков из СА. Если быть точнее, отрезал головы селедкам. И такие меры становятся почти необходимостью... что с вами?
- Сталин умрет? - спросил Кречко. Он невидящими глазами смотрел в никуда, олицетворяя несозданную скульптуру "Человек, у которого отняли Веру".
- Конечно, умрет! - убежденно ответил Андрей Константинович, - он ведь живой человек. У нас даже поговаривали, что его отравили партийцы. Чтобы больше никаких чисток не проводил. И вот после этого КПСС загниет вовсю!
- Нужно срочно предупредить Лаврентия Павловича! - оживился энкавэдэшник, - он не допустит. Скорее пойдемте, мне необходимо к прямому проводу! Нет, по телефону слишком опасно! Я должен...
Волков улыбнулся и взял своего собеседника за плечо.
- Погодите. Никуда не нужно бежать. У нас в запасе почти пятнадцать лет. Иосифу Виссарионовичу предстоит еще множество дел провернуть: великих и не очень. Стать, между прочим, одной из самых грандиозных фигур двадцатого века!
- Уф! - вытер со лба пот Кречко, - а ведь вам, паршивец, удалось напугать старшего майора госбезопасности. Скажите, вы там у себя по аналогичному ведомству не работали?
Ему ответом был смех Андрея Константиновича.
- Ну, во-первых, - ответил он, - "у себя" - это где? Я во всем Трехмирье "у себя". Даже дети рождались в двух мирах - на Гее бог миловал. Во-вторых, подобные ведомства у нас были, но я их работы практически не касался. Курировал разведку иногда, был грешок... я ведь все понимаю, Иван Михайлович. У вас куча вопросов, но ответы на некоторые вы просто боитесь услышать.
Кречко поджал губы.
- А вы не боитесь? Представьте, что вам сообщат точную дату вашей смерти. Неужели не страшно?
- Я, Иван Михайлович, - человек из трех миров, - дату моей смерти сообщить не может никто. Возможностей не хватит. В крайнем случае, при моем блате, меня даже могут вернуть с того света. Бывали прецеденты. Хотя бы моего приятеля Переплута взять... был такой профессор когда-то.
- Переплут? - оживился Кречко, - вспоминаю я одного Переплута! И впрямь был профессором физико-математических наук. Его мои придурки осенью расстреляли, а я такого штыря от Николая Ивановича получил... если бы его не перевели в наркомат водного транспорта, то я бы мог уйти вслед за этим Переплутом.
Волков заметно оживился. Мир и впрямь - гораздо теснее, чем мы думаем.
- Не об Афанасии Поликарповиче ли мы говорим? - уточнил он.
- Точно, он! - убежденно произнес Кречко, - так что, его вернули с того света?
- Ну, тело не вернешь. Психоматрицу вернули и закрепили на новом мозге. Вот такие вот дела. Забыли только память стереть, так что он все прекрасно помнит.
- Да! - Значит, саботажники и там встречаются, - протянул старший майор, тыча пальцем в небо, - а где этот "прохвессор" нынче?
- А нынче вашим службам до него не дотянуться - на Гее он. Работает фаворитом у Софьи Алексеевны... ну, и ученым попутно. Выводит страну в передовики. Кстати, Европа сильно недовольна.
- Англия и Франция? - продемонстрировал знакомство с предметом Иван Михайлович, - эти всегда недовольны. Несмотря на то, что мы были союзниками в мировой войне.
- "Случайная половая связь", - как говорит один мой знакомый ветеринар! Англоговорящие всегда были притчей во языцех.
- А у вас там? - осторожно поинтересовался Кречко.
- А у нас... а у нас Гайдар в газетке и Чубайс в розетке, - пошутил в рифму Волков, - а некоторые, как я слыхал, даже на оленеводах такие бабки делают, что Альбион трепещет. Это вы не обращайте внимания - я ругаюсь.
Они гуляли до обеда. Когда встал вопрос о дальнейших планах, Иван Михайлович вспомнил, что приглашен к столу местного первого секретаря райкома партии. Пусть товарищ Волков не беспокоится - здесь можно приводить с собой приятелей. Правда, в малом количестве, но в большой расход они товарища Кравченко не введут. Андрей Константинович понял, что отказываться - значит, навлекать на себя подозрения. Согласился, конечно.
Первый секретарь Полоцкого райкома партии жил на противоположном конце города, и наши герои добрались туда пешком почти целый час. Товарищ Кравченко обитал в просторном четырехкомнатном доме с семьей: супругой и тремя детьми, а также на его попечении была старуха теща. Волкова представили обществу как все того же красного комдива из Ленинградского военного округа Иванова, товарищ Кравченко был очень польщен. Такого рода знакомства снова входили в моду, ибо время кадровых чисток в армии уже миновало. Значит, красный комдив и впрямь был верным ленинцем, раз его не затронул "страшный тридцать седьмой".
За столом "Иванов" вел себя расслабленно: сиживали и не за такими столами, обедали и не с такими людьми. Под конец даже рассказал пару бородатых анекдотов на постороннюю тему, чем окончательно расположил к себе товарища Кравченко и его семейство. Обедали долго - часа два. Один раз даже Кречко попросил разрешения воспользоваться телефонным аппаратом и предупредил отдел, чтобы за ними прислали машину к пяти часам. Разомлевшим товарищам краскомам не хотелось в воскресный вечер топать пешком. На улице разгулялась метель, и даже "эмке" с цепями на колесах пришлось несладко.
Курьерский поезд "Вильно - Москва" прибывал в половине седьмого, и времени для того чтобы собраться было достаточно. К тому же, русская пословица на этот счет говорит приблизительно следующее: нищему собраться - только подпоясаться. А в те героические времена более семидесяти пяти процентов населения слонялось за чертой бедности. Афишировать достаток еще было не принято. Это касалось всех: и крестьян, и рабочих, и слуг народа вместе с цепными псами, охранявшими их от того же народа.
Старший цепной пес Кречко достал из массивного сейфа папку с бумагами и ноутбук Волкова, который тот прицепил на старое место - на левой стороне его полушубка располагались специальные крючки. Хитрый прибор был почти не заметен под одеждой. Иван Михайлович придирчиво осмотрел бывшего генерала: зимой многие старшие офицеры носили полушубки, так что одежда Волкова подозрений не вызывала, разве что чуть иной покрой; папаху пришлось заменить - в ней Андрей Николаевич чересчур был похож на "ваше превосходительство" - удовлетворились офицерской треухой, которую отыскал дежурный среди "реквизита" в кладовой. Остроносые сапоги Волков отстоял - на складе подходящих по ширине стопы не отказалось. Хоть и ворчал Кречко на неуставную обувь, зато по качеству пошива она давала сто очков вперед стряпанным фабричным способом офицерским сапогам.