В воротах отворилась небольшая калиточка, из нее на улицу шагнул некто в штатском и решительно направился к припарковавшемуся в неположенном месте автомобилю. Когда взгляд человека царапнул по номеру машины, шаги его несколько замедлились. Кречко понял это по-своему и поспешил вылезти наружу.
— Здравия желаю, товарищ старший майор! — поздоровался человек в штатском, — должен вас предупредить, что здесь нельзя ставить автомобиль.
— Здорово! — хмуро бросил Кречко, протягивая удостоверение — с кем имею честь?
— Лейтенант Иванов! Охрана спецобъекта номер…
— Верю! Передайте своему начальнику, что я по личному указанию товарища Берия. Вот, отнесите ему эту записку.
Лейтенант кивнул и скорым шагом направился обратно. Кречко неодобрительно посмотрел на, как ему показалось, не слишком торопящегося сотрудника охраны и вытащил из кармана пачку «Нашей Марки». В ожидании нужного человека он успел скурить почти половину сигареты и прилично замерзнуть — погода стояла на редкость морозная. Наконец, калиточка распахнулась и из нее вывалился широкоплечий молодец характерной наружности.
— Слушаю, товарищ старший майор? — спросил он, сильно коверкая слова.
— Вы кто? — спросил Кречко, выбрасывая сигарету далеко в сугроб, — представьтесь пожалуйста!
— Капитан Ашветия. Я прочитал записку Лаврентия Павловича. Вы доставили человека, о котором меня известил товарищ Берия?
Старший майор кивнул.
— Демидов! Выбирайтесь из машины! — повысил голос он.
Из «эмки» сначала вылез давешний нарушитель-лейтенант, затем — Андрей Константинович. Еще один сотрудник госбезопасности вылез последним. Шофер остался в машине.
— Мои люди проводят? — спросил Кречко у начальника охраны.
— Спасибо, не нужно. Сами справимся. А ну, пошел!
— Еще один совет, э-э… капитан! — окликнул Ашветию Иван Михайлович.
Грузин недовольно обернулся.
— Что еще?
— Будьте с ним повежливее. Иначе у вас могут быть неприятности.
— Грамотный! — осклабился грузин, — сопроводиловку прочитал.
Кречко загнал своих орлов обратно в «эмку» и уселся на переднее сиденье, плотно захлопнув дверцу. Водитель включил передачу, поддал газу, и автомобиль тронулся с места с пробуксовкой.
— Я сам кому хочешь устрою неприятности! — пробурчал Ашветия.
Волков смотрел во все глаза на открывшиеся ему виды. В его время Кунцево уже было далеко не окраиной Москвы. После станции «Кунцевская» по филевской линии располагались еще «Пионерская», «Молодежная» и «Крылатское». И, насколько помнил Андрей Константинович, достраивались еще три. В том числе и «Митино», где в один из «налетов» на мир Земли его орлы затаривались радиодеталями.
В конце семнадцатого века деревенька Кунцево представляла собой хутор в «полтора двора» с населением буквально в несколько человек. В лесах, окружавших деревеньку любил охотиться покойный Алексей Михайлович — родитель троих московских правителей: Федора, Софьи и Петра. Если еще вспомнить Ивана, то тогда четырех. Софья охоты не любила, поэтому Андрею Константиновичу не довелось побродить в этих местах со штуцером для охоты на слонов. Однако майору Дениске Булдакову с помощью вышеуказанного штуцера удалось однажды завалить здоровенного медведя-шатуна весом в добрые четыре сотни килограмм. Целый год хвастался, мальчишка…
Насколько мог судить Андрей Константинович, сейчас Кунцево являлось небольшим городком в его родном, Можайском направлении, который отделяло от столицы всего несколько километров. Вокруг этого городка (зоркие очи Волкова углядели даже такой элемент инфраструктуры, как парк) располагались деревушки: Мазилово, Давыдково, Сколково, Крылатское, Волынское. Вот между ними, на окраине Кунцево и располагалась «ближняя» дача Сталина. Усадьба, куда вождь народов наведывался довольно часто, а в летнюю пору и вовсе — ночевал постоянно. Сама дача была построена в 1932 году после трагической смерти жены Иосифа Виссарионовича — Надежды Аллилуевой. Казалось, таким образом товарищ Сталин пытался забыть прошлое.
Само собой разумеется, что и охрана подобного объекта была организована на соответствующем уровне. В двух усадьбах по соседству расквартировались мрачные верзилы в штатском — караул, состоящий их двух взводов лично подчиненного Сталину полка охраны. Начальствовал на объекте капитан Ашветия — грузин, командир спецроты охраны, а в подчинении у него были бравые украинские ребята. Хохлы, в просторечье.
Хохлы за глаза называли Ашветию «грузинским орлом», когда он, широко расставив кривые ноги, смотрел в бинокль с господствующей высотки на окрестные деревеньки. Вот Прасковья подоила корову — можно отправлять гонца в Крылатское, а в Мазилове хозяин свинью заколол — к вечеру пришлет свежей печени. Все в округе знали, что Ашветия любит жрать сырую печень, предварительно посыпав ее киндзой и солью. Бравый капитал любил и свиную шкурку, но шкуры высочайшим повелением крестьянам было предписано сдавать на заготовительные пункты. Растущая в численности Красная Армия нуждалась в сапогах, кожанках и тулупах. Кстати, бравый Ашветия был одет в полушубок и яловые сапоги, что как нельзя кстати подтверждает все сказанное выше.