1-й Камышловский полк вел неравную борьбу на третьем направлении удара белых, наступавших на Выю, севернее Кушвы, со стороны Верхотурья. Он был переброшен сюда в помощь 3-й бригаде, которая оказалась в трудном положении и в беспорядке отступала. |
После двадцатикилометрового перехода камышловцы сразу же вступили в бой и выручили 17-й Петроградский полк попавший в окружение. Вместе с этим полком камышловцы восстановили положение, но ненадолго.
Неравные и тяжелые бои велись беспрерывно с 29 ноября по 2 декабря. В дивизию влилась Особая бригада Зомберга. Фронт еще более растянулся.
Трудности усугублялись еще и тем, что в жестокие морозы красноармейцы совсем не получали горячей пищи, и только по четверти фунта хлеба в сутки приходилось на каждого.
Бригада несла большие потери. Был убит командир Камышловского полка Швельнис, погибло больше двухсот бойцов. Красные орлы потеряли больше половины своего состава. Значительные потери понесли 4-й Уральский и Стальной Путиловский полки. В тяжелом сражении под Выей почти полностью погиб, выдержав атаку двух белогвардейских полков, Китайский полк, развернутый из батальона.
И все же бригада Акулова продолжала оставаться самой боеспособной в дивизии. Начдив Васильев отмечал, что против многочисленного врага у него остались только полк Красных орлов и 4-й Уральский, так как остальные полки нуждались в значительном пополнении.
Акулов переживал гибель многих бойцов и командиров, но обескуражен не был и присутствия духа не терял. В его приказах, распоряжениях, словах — спокойствие и уверенность в победе. Как всегда, он горел желанием вновь схватиться с врагом и разбить его. Эту готовность он вселял и в других.
После поражения 1-го Камышловского полка под Выей Леонтий Некрасов, заменивший Швельниса, вывел полк из-под удара и сумел соединиться по телефону с комбригом.
— Филипп Егорович! — хрипло докладывал он, — полк-то у меня на пустолесье стоит, а холодно.
Что за пустолесье? Говори толком! — кричит в трубку Акулов.
— Ну, значит, лес кругом, а тут поляна. Больше ничего нет, — поясняет Некрасов.
— Да где твой боевой участок? — сердится Акулов.
— Говорю тебе — лес кругом, пустолесье. Никакого боевого участка тут нет, — повышает полос и Некрасов.
Комбриг переходит на другой тон:
— Как же это ты, Левушка, сплоховал-то?
— Ты то спроси, Филипп, как еще выскочил. Хоть остатки то вытащить удалось. Теперь без пополнения нельзя нас ни в какое дело пустить. Прямо сказать, был конь, да только копыта и зубы остались.
— Не печалься, друг. Раз зубы да копыта остались, значит сражаться еще можете!
…Дивизия была вынуждена оставить Кушву. Последними, прикрывая отход, уходили полки бригады Акулова. Дивизия Васильева выполнила свою задачу. Она приняла на себя основной удар, предназначавшийся всей 3-й армии, и отбила его. Несмотря на отступление Красной Армии, план захвата Перми через Кушву был сорван. Колчаковским войскам понадобилось время, чтобы привести себя в порядок после чувствительного урона, понесенного в боях за Кушву, и собрать силы для нового наступления.
Значение победных боев под Тагилом — Кушвой выходит за рамки дивизии, и даже армии. Вот, что говорилось в приказе Реввоенсовета 3-й армии:
«В критические дни Восточного фронта 3-я армия приняла на себя стремительный удар противника, выдержала этот удар, ответила на него под стенами Тагила, и этим дала возможность нашими соседним армиям выгнать врага из Красного Трудового Поволжья»[53].
Единственная возможность
Оставив Кушву, дивизия Васильева продолжала отступать. 3 декабря 1918 года Макар Васильев сообщал в штаб 3-й армии:
«Положение в дивизии настолько тяжелое, что перейти в наступление я могу не раньше, как через неделю, так как двухдневные бои настолько измотали людей, что они совершенно выбыли из строя как боевые единицы, а к тому же и проклятая голодовка, части голодали трое суток…»[54]
Состояние дивизии он оценивал «ниже критической».
В еще более тяжелых условиях находились полки бригады Акулова. Им приходилось вести и арьергардные бои, не прекращавшиеся ни на один день.
«Снег выше колен, — вспоминает один из красноармейцев полка Красных орлов, — отшатнись от дороги — и пропал. Леса вокруг дремучие. Мороз. Мерзлый хлеб топором рубили. На мелкие кусочки. А потом делили»[55].
53
Приказ Реввоенсовета 3-й армии от 30 ноября 1918 г. ЦГАСА, ф. 176, оп. 1. д. 19, л. 66.