Прислали к нам на замену эдакого «линейщика» с транспорта, начал мужичок на пассажире свои порядки городить, да куда уж ему против такой отлаженной системы. Долго я к нему лазейку искал, и все же пронюхал, любил тот кэп в одиночку порнушку смотреть. Мне ребята сделали выборку, ну самые что ни на есть смачные кадры на одну видеокассету. Я на стоянке к нему в каюту, а он с женой пышная такая брюнетка, чем-то недовольная. Я отозвал его и показываю эту самую убойную порнокассету, а он мне семафорит, мол, отведи жену на часок в бар, что я и сделал. Только в баре мы не долго задержались, пригласил ее в свой люкс кофейку попить, ну а там сам знаешь, дело житейское, видно долго девка терпела без мужика, в конце аж расплакалась. А жена для капитана на берегу, что сержант для солдата, отдала приказ и дело с концом, с тех пор тот капитан во мне души не чаял. Вот такие, брат дела бывают в нашей работе, так что, смекай.
Виктор Иванович тяжело поднялся, надел рубашку и помахал Игорю рукой.
— Действуй, парень, а я еще в провизионку к Митрофану спущусь, ну там мне подготовили мясца, колбаски и прочей жратвы из сэкономленных за прошлый рейс, сам знаешь, в городе голодуха. За хлебом очередь, с шести утра занимают, а здесь «Тогрмортранс» пока еще снабжает.
Глава II. Начало.
Сегодня Ольга впервые за несколько лет совместной жизни серьезно поссорилась с мужем. Когда радостный Игорек ворвался в квартиру и сообщил, что его назначили заместителем управления по внешним связям, она как-то вся сжалась и заплакала. Она сама не могла понять причины своих слез, просто за последний год накопилось столько всего — ну хоть криком кричи, начиная от долгов и вечной нехватки денег, кончая голодовкой в стране, к которой в этом злополучном восемьдесят девятом привел «великий перестройщик» — меченый Миша Горбачев. Даже простого молока нельзя было купить, не отстояв с ребенком на руках километровую очередь, а тут еще затяжная болезнь годовалого Димки, который опрокинул на себя кастрюлю с крутым кипятком.
Мальчуган только — только начал ходить на своих коротких кривых ножках, непоседа лез во все неизведанные уголки, изучая этот суровый мир на вкус, и тут увидел на кастрюле свои пестрые ползунки, которые баба Галя повесила для быстрой просушки. Мир оказался не таким приветливым, как рассчитывал малыш, кипяток легко ворвался через нежную кожицу в весь его внутренний биоритм, радостно уничтожая белые и красные кровяные тельца, поражая нервную систему, иммунитет и все важные функции неокрепшего организма.
Если бы не спермацет — эта чудодейственная светло — желтая тягучая жидкость, выделенная из мозга гигантского кашалота, тот самый спермацет, который к счастью сохранился у запасливой бабы Гали в нише, рядом с пыльными банками клубничного варенья еще с тех времен, когда ее муж и Димкин дед Федор Алексеевич успешно уничтожал на современных китобойцах «несметное» китовое племя на просторах великого океана от Антарктики до Северного полюса — вряд ли бы Димка так легко отделался, получив всего-навсего осложнения на почки и сердце.
Игорь на берегу оказался плохим добытчиком. После того, как его списали с последнего судна за учиненную драку с чечено — чурковыми «моряками» — визитерами с кавказских гор, только что слезших с ишаков, разучивших пару, тройку полублатных русских выражений и решивших, что вся Россия им чем-то обязана за столетнюю, унизительную и позорную войну, что даже на русских пароходах эти новоявленные борцы за ислам пытались устанавливать свои фамильные правила, он полгода просидел в резерве.
Тогда, на судне грузовой помощник Игорь Смагин, как мог, препятствовал потугам национального меньшинства превратить пароход в аул, что и привело к очередной бойне, а проще обычной драке, закончившейся банальным перемирием. Никто не желал сидеть в зоне из-за обычной пьяной драки. Но, изможденные нераскрытыми делами и опухшие от постоянных запоев следователи транспортной прокуратуры, цепко ухватились за это дело. Им-то и расследовать ничего не надо: есть статья, есть национальное меньшинство, есть свой русский, которого надо посадить.
За полгода, проведенные под следствием по тяжкой статье — нагнетание национальной розни и ненависти, Игорь совсем как-то сник, стал прилично выпивать со старыми дружками, а когда не пил, мотался на видавшей виды «Висте» по городу, развозя не слишком щедрых пассажиров по ночным притонам и клубам.