Смагин только на улице достал списки гостей и внимательно начал изучать. Он расположился на удобной лавочке в тени густой и ароматной акации и еще раз пробежался по фамилиям. Всего их было шесть человек, его заинтересовала необычное для американца имя — Леонард Лев. Наверняка это и есть тот самый одесский эмигрант и руководитель делегации, какой- нибудь бывший Лева Леонов из загаженного еврейского квартала в красавице Одессе.
Имена остальных членов делегации, такие как Джон Карпентер из Нью-Йорка, Пабло Кастро из Аргентины, Луис Кастильо из Панамы…, ему ничего не говорили, кроме принадлежности их к испаноговорящей группе людей населяющих Южную Америку, кроме, конечно, Джона, который в последствии удивлял всех прекрасным знанием русского.
Игорь мельком взглянул на часы, до прилета самолета оставалось всего-навсего шестнадцать часов, а ему еще предстояло переделать кучу дел, да и «висту» не мешало бы освежить на мойке, вдруг «шевролет» подведет, на чем дорогих гостей возить. Деньги он получил еще с утра и, запакованный скотчем объемный конверт, с двадцатью тысячами налички новеньких хрустящих банкнот, упакованных контрольными лентами покоились до времени в потайном отделении его портфеля из крокодиловой кожи, который он приобрел на базаре небольшого филиппинского городка Сан — Фернандо, когда работал на одном из линейных судов Индийской линии.
Какой там был великолепный пляж, с ярко белым, мелким и горячим песком! Изогнутые, под напором постоянных ветров, кокосовые пальмы склоняли свои густые, разлапистые кроны над остроконечными хижинами, умело сработанные местными умельцами из толстого тропического тростника. Они, словно гнезда птеродактилей, безопасно разместились на трехметровых бамбуковых сваях и были видны далеко в море. Очевидно, зажженный свет в маленьких оконцах убогих жилищ в ненастную погоду, подобно маякам, мог служить спасительным ориентиром, унесенным далеко в океан, филиппинским рыбакам.
Круто спускающийся в темную прохладу сине — лазоревого океана желтый берег, уходил в мерцающую темноту с первых же метров, словно отвесная скала, и не каждый, даже самый опытный ныряльщик отважился бы погрузиться в холодную бездну более чем на десяток метров, дальше наступала тьма — царство глубоководных акул и гигантских скатов!
После недельной погрузки двух тысяч тонн флорингов красного дерева на порты Кобе и Иокогаму, Смагин и свободные члены экипажа, в оставшиеся перед отходом, часы гоняли в футбол с черноглазыми, курчавыми туземцами, поставив вместо ворот, связанные лианами пироги — лодки местных рыбаков, по форме напоминающие бананы, а затем угощали назойливых пацанов, с лоснящимися фиолетовой кожей телами, ледяной пепси-колой и плавали на перегонки в волнах открытого бирюзового моря, переполненного серебристыми стаями мелкой и надоедливой рыбешкой, после укусов которой, на теле оставались крохотные долго незаживающие ранки. Все это было, как сон, навеянный романтикой путешествий. Сегодня наступили, так называемые, черные будни, а что будет завтра — одному богу известно.
Глава III. Американец Джон, Ичикава — сан и рыбачка Валя.
Смагин еще не успел проводить своего наставника, как в каюту постучались и, по русскому обычаю, без разрешения вошла девушка. Она растеряно улыбалась, переводя взгляд то на Игоря, то на Виктора Ивановича, загородившего ей проход.
— Кто из вас начальник рейса? — испуганно спросила девушка, хлопая белесыми ресницами.
— Это к нему, — Виктор Иванович указал пальцем на Смагина и украдкой весело подмигнул, — действуй парень, все, меня здесь нет.
— Что у вас, серьезно, не поднимая головы от бумаг, спросил Игорь, — да садитесь же вы, не люблю, когда передо мной стоят.
Девушка присела на краешек кресла, обнажив чуть ли не до бедер смуглые, словно полированные, ножки и достала из большой хозяйственной сумки кучу документов и бумаг.
— Я бывшая работница отдела кадров Дальморепродукта, — потупив глаза, начала она тихим грудным голосом. — Зовут меня Валентина, фамилия Яхонтова, иду в рейс на плавбазу «Рыбак Владивостока», здесь я старшая за всю нашу группу. Это у меня судовые роли, паспорта и санкнижки всех наших моряков, точнее морячек. Мне велено все документы передать начальнику рейса и если понадобится помощь вам в оформлении.
Смагин только сейчас разглядел молодую, лет восемнадцати, девчушку с большими, открытыми светло — голубыми глазами, и длинными русыми волосами, небрежно заколотыми набок черной шпилькой. Что это за очередной «яхонт» на его жизненном пути и стоит ли с ней тратить время, да и нужно ли?