— Успокойтесь товарищи, через десять минуть закончится оформление, и вы все покинете борт этого приветливого теплохода, не бойтесь, никого здесь не оставят, вас уже заждались на берегу родные, друзья и близкие. Имейте в виду, пока вы ходили по морям в стране произошли огромные перемены, так, что будьте бдительны и не наделайте глупостей.
— Да знаем уже, чего нас пугать — пробасил стоявший совсем рядом загорелый мужик, заправляя в джинсы непокорную майку, обтягивающую его атлетический торс. — Видали мы уже и ВКПБ, и КПСС, и ГКЧП, что еще дальше будет, а мы как пахали, так и пашем, как пили, так и будем пить. Точно, братва. — Разношерстная публика ответила ему гулом одобрения, — открывай двери, начальник, девять месяцев земли под ногами не чуял, вон бабы наши голосят на причале, щас грехи замаливать будут. Да мы сами понимаем, знали за кого и куда шли.
Его оборвал тихий, властный голос Руппопорта.
— Добро пожаловать господа рыбаки на берег — вас встречает новая Россия, пусть сбудутся все ваши ожидания, а любовь ваших женщин не превратится в пепел страстей.
«Во, сказал, мудрый еврей, чтобы мне так жилось!» — не удержался Смагин блеснуть маланским жаргоном, подмигнув здоровенному лысому детине, с татуировками якорей и парусников на гладких, мускулистых руках, и чтобы подчеркнуть свою солидарность с морской братией, а также некоторое превосходство, первый вышел на горизонтальный трап.
Метрах в двадцати по корме лайнера стоял притянутый желтыми, витыми канатами к причалу тот самый невзрачный пассажирский теплоход с ввалившимися, словно у старой клячи, потертыми боками — бортами и торчавшими ребрами шпангоутов. Смагин прочитал название: «Любовь Орлова». Да это же его первое пассажирское судно, на котором он три года назад самостоятельно отправился в нелегкий северный рейс, господи, как давно это было, а прошло всего — то три года…
Глава I. Наставник.
— Народ — сволочь! — запомни это, Игорек, — не верь никому, любой из твоих, так называемых друзей, завтра тебя подставит, если представится случай, — Виктор Иванович Лещенко погладил круглый волосатый живот огромной, словно у снежного человека, рукой, обтер большую лысую с жидкими прядями черных волос голову полотенцем и наполнил две стограммовые, хрустальные рюмки водкой до краев.
Он сидел по пояс голый, развалившись в кресле в одной из кают люкс пассажирского теплохода «Любовь Орлова». Большая литровая бутылка Абсолюта в руке Виктора Ивановича казалась чекушкой, а рюмка наперстком.
— Ну, за твой первый рейс, — он замахнул в красный рот с большими распухшими от ежедневных влияний губами, очередную порцию качественно разведенного спирта и смачно захрустел малосоленым огурцом. Его седые усики встали торчком, а бесцветные глаза заблестели добрыми огоньками шестидесятилетнего, умудренного богатым жизненным опытом мужичка, знавшего себе цену.
— А теперь слушай и запоминай, сынок, как усвоишь, так и дальше твои дела покатят. Того, что я тебе расскажу ты не найдешь ни в одной книжке, ни в одном учебнике.
Игорь Смагин, сидящий за столом напротив, медленно выпил и сморщился от обжигающего эффекта любимого всеми русскими людьми напитка. Его всего передернуло, но он собрался и приготовился слушать. Хотя Игорь и имел пятнадцатилетний опыт работы грузовым помощником и штурманом на линейных судах пароходства, но все то, что окружало его сейчас, было совершенно иным, загадочным миром, который открывался ему при первом же знакомстве с пассажиром и его экипажем чем-то совершенно новым, неизведанным. Здесь была своя особая атмосфера, в которую чужаку очень сложно было вписаться, и Смагин это понимал.
Чистенькие, аккуратные стюардессы и дневальные то и дело шныряли по длинным коридорам, с удивлением и любопытством рассматривая нового начальника рейса. Бары с игровыми автоматами, рестораны, танцевальные площадки со сценами и мягкими креслами для отдыхающих — все эти заведения навевали на мысль, что ты находишься в каком-то длительном круизе, а не на работе, видимо к этому долго еще придется привыкать.
— Эй, парень, очнись, чего размечтался, здесь держи ухо востро, каждый твой шаг уже через пять минут будет известен всему судну. Запомни, Смагин, главную мысль, — продолжил Виктор Иванович, — ты с сегодняшнего дня и до окончания рейса — главный человек на пароходе и все твои команды должны исполняться четко и быстро. Не дай подмять себя под капитана, первого помощника и прочих местных командиров — все они должны исполнять твои команды. Найди общий язык с капитаном и все у тебя пойдет путем, — Виктор Иванович почесал волосатый живот и хитро подмигнул Смагину: