Некоторые из тех, кто присутствовал, когда Изумрудная Роса давала показания магистрату, как раз перед тем, как она заболела, уверяли меня, что куртизанка заявила ему, что за день до смерти она отказалась быть выкупленной моим отцом, потому что любит другого человека. К сожалению, магистрат не спросил ее, кто был этим человеком. Он лишь спросил, почему мой отец пошел совершить самоубийство именно в Красном павильоне, на что она ответила, что, должно быть, потому, что они с ним часто там встречались.
Тао продолжал:
— Я думаю, что мотивы убийства могли бы дать ключ к установлению его личности. Мне говорили, что еще двое также искали благосклонности Изумрудной Росы. Фенг Дэй, которому тогда было двадцать четыре и антиквар Вен Юань, которому было тридцать пять. Вен тогда был женат уже восемь лет и не имел детей; он был неспособен к исполнению супружеских обязанностей и среди куртизанок был известен тем, что возмещал этот недостаток, унижая и обижая их. Он ухаживал за Изумрудной Росой только потому, что хотел выглядеть светским человеком, знающим толк в развлечениях. Остается Фенг Дэй, который был тогда молодым красивым холостяком, глубоко влюбленным в Изумрудную Росу. Говорили, что он хотел сделать ее своей старшей женой.
Тао замолк. Невидящими глазами он глядел в заросли цветущего олеандра. Судья Ди повернул голову, чтобы взглянуть на живописное панно. Вдруг он услышал шорох, донесшийся из-за панно. Он напряг слух, но шорох не повторялся. Должно быть, это сухие листья шевельнулись под ветром. Тао снова перевел на судью свой неподвижный меланхоличный взгляд и продолжал:
— Неопределенные слухи указывали на то, что это Фенг убил моего отца. Ведь именно Фенг пользовался благосклонностью Изумрудной Росы, и он мог встретить отца в Красном павильоне и убить его в ходе вспыхнувшей ссоры. Вен Юань как-то туманно намекнул, что знает, кто это был. Однако, когда я стал настоятельно спрашивать его об этом, он лишь сказал, что Изумрудная Роса также знала это, но поддержала версию самоубийства, чтобы не бросать тень на Фенга. Он добавил также, что видел Фенга в парке у павильона, как раз в то время, когда умер мой отец. Получается, что все эти факты указывают на Фенга.
Тао продолжал:
— Я не могу выразить словами, Ваша Честь, как глубоко эти подозрения угнетают меня. Ведь Фенг был лучшим другом моего отца, а после его смерти стал доверенным советником моей матери. Когда же она скончалась, а я подрос, он помогал мне в продолжении торгового дела отца; он был мне как второй отец. Неужели он был столь добр к семье его жертвы только из-за угрызений совести? Или это только злобная сплетня, пущенная его врагом Вен Юанем? Так я и не знаю истины, хотя много лет уже утекло. Я должен был общаться в Фенгом ежедневно в течение долгого времени, господин. Конечно, я никогда не позволял ему проникнуть в мои мысли на этот счет. Но все это время я наблюдал, следил за каждым его словом, жестом, ожидая, не подтвердится ли случайно, что он — убийца. И я не мог…
Его голос прервался, и он закрыл лицо ладонями.
Судья Ди не нарушал молчания. Ему опять померещился тихий шорох за панно. Теперь это было похоже на шуршание шелка. Он вслушался, но все было тихо. Тогда он продолжил:
— Я благодарен вам за этот рассказ. Обстоятельства этого дела действительно сильно напоминают случай с академиком. Я намерен внимательно изучить все, что имеет отношение к этому. Теперь же мне бы хотелось уточнить некоторые детали. Во-первых, почему магистрат, который вел судебное заседание по этому делу, решил, что это самоубийство? Вы сказали, что это был мудрый и ответственный правитель. Он, наверное, тоже мог принять во внимание, что ключ, как вы правильно заметили, мог быть брошен в комнату через окно или подсунут под дверь?
Тао поднял глаза на судью и сказал равнодушно:
— Ведь в это время в разгаре была оспа. Говорят, что люди умирали один за другим, как мухи, и тела умерших лежали повсюду в городе. Отношения моего отца и Изумрудной Росы были всем хорошо известны, и можно легко представить, что, услышав свидетельство девушки, магистрат решил, что это приемлемое и желанное решение.