Ияр чувствовал, как песок проникает в каждую щель одежды, царапая кожу и наполняя рот горькой пылью. Его глаза слезились, и он почти ничего не видел, кроме размытых очертаний впереди. Каждый вдох был борьбой, каждый шаг — подвигом.
— Держитесь вместе! — кричали легионеры друг другу, их голоса едва были слышны сквозь вой ветра. — Буря скоро утихнет!
Шарик, верный верблюд, наклонил голову, пряча морду от злого ветра. Ияр, крепко держась за повод, с трудом пробиваясь вперед. Каждый шаг давался с трудом, словно они шли через густую смолу, а не по песчаным дюнам. Ветер, завывая, казалось, смеялся над их усилиями, бросая в лицо колючие иглы. Вокруг них бушевал хаос, небо и земля слились в одно безумное, бесформенное месиво. Вихрь кружил песок, как танцующий демон, и каждый порыв приносил с собой новую волну отчаянного бессилия. Свет дня исчез, поглощенный бурей, и мир погрузился в оранжево-красный полумрак, словно они шагнули в самую глубь ада. Так они шли несколько часов — это было испытанием для силы духа.
Спустя время, песчаная буря, подобно дикому зверю, который уже насытился, постепенно начала успокаиваться. Ветер стал слабее. Мир, хоть и измененный, но всё же выстоявший, вновь стал обретать свои очертания.
Все случилось, как предполагал Ннамди. Они вошли в бурю, и она скрыла их следы. Вихри песка скрыли их от посторонних глаз и стерли любые следы. Караван продвигался вперед, погружаясь все глубже в пустыню.
— Эта буря нас хорошо прикрыла, — заметил Мар, стирая песок с лица. — Надеюсь, если за нами и следили, то сбились со следа.
Они углубились в глубокие каньоны, скалистые красные стены которых поднимались высоко над ними, создавая ощущение, что они идут по дну гигантской трещины в земле. Признаки цивилизации остались позади, и теперь их окружала дикая природа.
Караван двигался медленно и осторожно, исследуя извилистые пути каньона. Величественные стены его поднимались высоко в небо, словно гигантские стражи, охраняющие древние тайны, скрытые в их тенистых глубинах. Извилистые пути, поросшие редкими колючими кустарниками, тянулись вперед, запутанные, как сеть древних дорог.
— Никогда не думал, что окажусь в таких местах, — пробормотал один из наемников, оглядываясь по сторонам. — Это место кажется дьявольской ловушкой.
Скалы, вырезанные веками эрозии, напоминали застывшие волны, каждая из которых рассказывала свою историю. Их поверхность была испещрена глубокими трещинами и впадинами, создавая иллюзию, что сами камни живут своей жизнью, шепчут свои древние секреты тем, кто осмелится слушать. Временами, казалось, что скалы сдвигаются, изменяя путь, уводя караван всё дальше в свои загадочные объятия.
Свет уходящего солнца, пробиваясь сквозь узкие щели и расселины, играл на стенах каньона золотыми и оранжевыми бликами, создавая волшебную, но обманчивую атмосферу. Тени, длинные и причудливые, казались живыми, следили за каждым шагом путников, напоминая о скрытых опасностях, затаившихся в этих древних местах.
Караван шел медленно, словно проверяя каждую ступень, каждый поворот. Впереди были неизвестные и, возможно, опасные изгибы. Каждый угол, каждый поворот мог скрывать ловушку. Здесь, в сердце каньона, природа показала свою мощь и величие. Караван был лишь маленькой точкой на фоне этих гигантских каменных стен, но люди и их верблюды двигались вперед, ведомые целью.
— Следите за камнями сверху, — предупредил Ннамди. — Здесь валуны могут рухнуть в любую минуту.
Они шли до самой ночи, усталость начала брать свое. Наконец, когда луна поднялась над скалами, отряд остановился на привал. Люди начали устраивать лагерь, разводить костры и готовить еду. Ияр сел рядом с Шараном, пытаясь привести в порядок свои мысли и силы.
— Слишком не расслабляйтесь, — сказал Ннамди, проходя по лагерю. — Мы должны быть готовы к любым испытаниям. Расставьте часовых на вершине скал по всему периметру.
Лагерь был на дне каньона. Ияр сидел у костра, озираясь по сторонам. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь треском горящих поленьев и тихими переговорами воинов. Все были настороже, на лицах была усталость. Доспехи никто не снимал, все оставались готовыми к бою в любую минуту.
Тишина сковывала. Обычно ночь приносила Ияру умиротворение, но сегодня в этом каньоне о нем можно было только мечтать. Глубоким эхом разносились звуки, нарушавшие тишину. Расщелины пожирали голоса людей, изменял их и возвращал эхом холодный шепот призраков.