- Значит, если бы Понти однажды вечером позвонил и сказал, что должен встретиться с ним завтра рано утром и что это очень важно, согласился бы Фолькессон на встречу? - спросил Фристедт.
- Да, без сомнений, - ответил Роффе Янссон.
Ивар Матиесен сидел в своей комнате на четвертом этаже нового белого здания полиции на Грёнланд и изучал устав. Параграф 8 инструкции по наблюдению перечислял некоторые безусловные требования: "Каждый связанный со службой наблюдения должен быть вновь проинструктирован о своих обязанностях строго соблюдать неразглашение того, что узнал во время несения службы; обязанность неразглашения возлагается и на других полицейских, не находящихся в службе наблюдения".
В таком случае "обязанность неразглашения" возлагается и на шведского полицейского, находившегося сейчас на борту самолета. Правда, в параграфе 7 говорилось:
"Свидетелям и другим лицам нельзя давать сведения, связанные со службой наблюдения или наносящие ущерб государственной безопасности, кроме тех случаев и в той степени, в какой это необходимо для получения дополнительных сведений или помощи..."
Значит, проблему решить можно. Если рассматривать шведского коллегу в качестве "источника сведений" и "помощи", то нет никаких формальных препятствий для обмена любой информацией. Потом ее можно будет соединить, независимо от того, что надо узнать кроме той довольно пространной информации в отчете, уже полученном шведами сегодня утром. Он нажал кнопку прямого телефона и попросил секретаря прислать к нему Руара Хестенеса.
Часом позже Руар Хестенес стоял в аэропорту Форнебю и рассматривал пассажиров, спускавшихся с трапа стокгольмского самолета. Подойдя к выходу из таможни, он выбрал для себя трех мужчин среднего возраста, один из которых - его шведский коллега.
Для Карла Хамильтона все было проще. Он знал, что среди ожидавших должен был находиться мужчина его возраста в синей куртке со шведской маркой "Горный лис", в красном вязаном свитере, спортивных брюках и туфлях фирмы "Экко". Такой действительно стоял спиной к Карлу и рассматривал прибывших пассажиров. Тот сильно удивился, когда Карл подошел к нему и окликнул.
- Хэй, я Карл Хамильтон, - сказал он. - Из стокгольмского отдела безопасности.
Вереница машин двигалась по неширокой, постоянно перестраиваемой дороге между Форнебю и скоростным шоссе Драммен - Осло. Они сидели в "вольво" и больше молчали. Оба были новичками в службе безопасности, и оба чувствовали себя несколько неуверенно в присутствии друг друга.
"Типичный шведский сноб, - думал Хестенес. - Пояс из крокодила, кейс из бордовой кожи, серый костюм и галстук в полоску; этот швед похож больше на ассистента директора из фирмы "Электролюкс". И как только такой угодил в госбезопасность?"
"Пародия на норвежца, не хватает только шапочки с помпоном, - думал Карл. - Если такой будет преследовать, можно быть уверенным, что он не из "Черного сентября"".
- Если точно определить ситуацию, то я не очень представляю, о чем мы можем и о чем не можем говорить, - сказал Карл. - Но у меня, конечно же, масса вопросов; в самолете я прочел твои отчеты.
- Я тоже не знаю. Я новичок здесь, работаю в отделе наблюдений. Раньше я наблюдал за наркоманами, - ответил Хестенес.
Через полчаса они уже сидели у Матиесена на Грёнланде.
- Well[28], - сказал Матиесен, - ты просвети нас, а мы просветим тебя, насколько сможем. У меня только один вопрос: раз вас интересует "наш" человек из "Гранд-отеля", значит, вы знаете, чем он занимается, не так ли?
Прежде чем ответить. Карл немного подумал. Странная ситуация: вот он, швед, сидит в иностранной службе безопасности и должен обменяться информацией о шведе. Неужели все это так просто? В Стокгольме ему сказали лишь, что он должен ехать в Осло и попытаться уточнить некоторые неясные места в норвежском отчете. Но никто ничего не сказал, что же ему говорить в случае, если самому придется отвечать на какие-либо вопросы, даже если таковые будут касаться того, что рано или поздно все равно прояснится.
- Мы полагаем, что есть какая-то связь между Понти и убийством одного из наших коллег вчера утром. По крайней мере в одном или двух пунктах. Кроме того, существует связь между журналистом и некоторыми другими подозреваемыми.
- А что же не совпадает? - поинтересовался Хестенес.
- Усы, хотя и не точно, но прежде всего брюки. Мы почти уверены, что на убийце были обычные голубые джинсы, а ты писал о серо-голубых вельветовых брюках. Наш первый вопрос: нельзя ли было спутать серо-голубые вельветовые брюки с обычными джинсами?
- Абсолютно нет, - ответил Хестенес. - Это были вполне приличные брюки, в которых можно пойти в норвежский ресторанчик, в джинсах туда не ходят. И они были светлее, явно светлее всех джинсов.
- Но джинсы могут быть и очень светлыми после многих стирок, - возразил Матиесен.
- Конечно, - подумав, сказал Хестенес, - но тогда они явно переливаются разными оттенками, да и швы по бокам хорошо заметны. А эти были, без сомнения, гладко-серо-голубые, небесно-голубые, кажется, так называется этот цвет. Никаких швов, никакого перелива цвета. Нет, это были не джинсы и даже, если можно так сказать, не вельветовые джинсы.
- Та-ак, - сказал Матиесен, - значит, точно - не джинсы. А что тебя еще интересует?
- Я хотел бы знать, были ли у вас какие-нибудь данные, что норвежские пропалестинские активисты или сами палестинцы в Норвегии готовят какие-то вооруженные акции. Затем я хотел бы пройтись там, где Хестенес наблюдал за объектом, увидеть те места, где объект явно обнаружил его. И потом, у меня есть несколько вопросов о времени, когда объект не был под наблюдением. Вот в основном и все.
Матиесен разложил перед собой на столе кое-какие бумаги, в которых содержалась информация о потенциальной угрозе террора со стороны норвежских пропалестинских активистов.
Но ответ был простым и явно негативным. Норвежское пропалестинское движение с конца 60-х годов состояло в основном из "мл-овцев", то есть марксистско-ленинской партии АКП - МЛ. А "мл-овцы" строго целенаправленно посвятили себя политической деятельности, главным образом сосредоточенной вокруг своей газеты "Классекамп". В настоящее время эта газета в основном занимается вопросами борьбы за эмансипацию, против буржуазной семьи, против порнографии и так далее. И наблюдение в основном велось как раз за "мл-овцами", поскольку именно в их газете всегда можно было заранее прочесть о том, что они собираются предпринять. И только в одной "акции насилия" они были замешаны - в некоторых северонорвежских историях, явно далеких от терроризма, связанного с Ближним Востоком. Речь шла об экологии, строительстве электростанции на реке Алта-Эльвен, поддержке саамов, ругани с участковым полицейским и так далее. А что касается насилия, то оно было обычным при демонстрациях: отказ подчиниться приказу полиции разойтись, создание цепи из демонстрантов на том или ином участке дороги, где должны были пройти грейдеры, и так далее.
Настоящее "насилие" связано с политическими экстремистами в Норвегии, в основном это "правые ребята", то есть небольшие более или менее пронацистские группы, вот они-то и создают проблемы для наблюдений. Правые группы любят совершать налеты на склады, принадлежащие организациям гражданской обороны, и было даже несколько малоприятных примеров акций насилия. В 1977 году они взорвали книжный магазин "Октубер-букхандель" в Тромсё, в 1979 году бросили бомбы в первомайскую демонстрацию, а в 1981 году произошло убийство в одной из этих правых групп.
Левые же в основном ведут борьбу за эмансипацию женщин. Что касается пропалестинского движения, то оно находилось под контролем "мл-овцев", и в этом гарантия, что насилия там быть не могло. С точки зрения норвежской полиции, наблюдавшей за подобного рода делами, угроза могла исходить от шведов или палестинских террористов, прибывающих в Норвегию через Швецию. Как-то раз был намек на террористическую экспедицию через Швецию, но это случилось несколько лет назад. Однако даже если израильтяне навредили себе сами делом в Лиллехаммере, убив там явно невинного марокканского официанта Ахмеда Бухики, то у них все же были довольно веские улики, что там что-то такое готовилось. И неофициальные израильские заявления исходили из того, что несколько террористов проехали через Швецию. Карл может получить и взять с собой отдельный отчет об этой истории, если захочет.