У всех четверых было "конфисковано большое количество оружия и наркотиков", и одно найденное оружие имело "косвенную связь с убийством интенданта полиции Фолькессона". Говорилось и о наказании за пособничество в совершении убийства. Карл-Альфред объяснял, что такие вот люди обладают достаточными юридическими знаниями и поэтому их почти невозможно подцепить. Свою преступную деятельность они так тщательно дробят между собой, и каждый отвечает за такие маленькие участки, что прокурору придется возиться с каждым в отдельности, когда они предстанут перед судом. Но это не проблемы полиции безопасности; полиция безопасности довольствуется лишь выслеживанием виновных, а потом передает их в руки демократического правосудия.
Облава против четверых шведских террористов, в свою очередь, вывела СЭПО на след "вооруженной лиги", которая, кроме того, занималась контрабандой наркотиков для "финансирования террористов", то есть это не обычные торговцы наркотиками. Известно также, что финансировался палестинский терроризм контрабандой гашиша из Ливана, объяснял Карл-Альфред в "Дагенс нюхетер".
Что же касалось семи палестинцев, схваченных в Упсале, то подтверждалось, что, вероятно, именно эта группа осуществляла сам террористический акт. Прослеживалась явная связь между ними и четырьмя шведами. Таким образом, в один узел стягивались торговцы гашишем, четыре шведа и семь палестинских террористов.
Пока все было примерно так, как Фристедт и ожидал, и вообще-то именно так он представлял себе планы Нэслюнда. Может, конечно, это и чепуха, что убийца находится среди семи палестинцев, сгруппировавшихся в Упсале, или среди накрытой "нарколиги" в Сёдертелье либо ему все же удалось выскользнуть из сети. Но об этом СЭПО "умалчивает", и человек Карла-Альфреда в "Свенска дагбладет" заверял, что у СЭПО в руках некоторые важные нити, о чем по причинам безопасности не хотелось бы говорить, что, в общем-то, понятно. Да уж, действительно "понятно", поскольку нет таких нитей. Фристедт некоторое время сидел, уставившись на статью на первой странице под заголовком: СЭПО ВЗОРВАЛА НОВУЮ АРАБСКУЮ ТЕРРОРИСТИЧЕСКУЮ ЛИГУ.
Потом он перешел к изучению мнения хорошо информированного израильского источника в газете "Экспрессен". Это был журналист, который постоянно разоблачал шведские сделки в арабском мире. Он один знает не меньше всей израильской разведслужбы. У него действительно были свои аргументы, которых журналистам "фирмы" не сообщали.
Арабская террористическая операция "план Даал" была, собственно, частью постоянно ведущейся гражданской войны между различными соперничающими палестинскими организациями в ООП и самой ООП против "предателей" в арабском мире, выступающих за переговоры. Далее следовало перечисление большого количества случаев, когда палестинцы убивали друг друга или арабских политиков (Фристедту показался знакомым этот список). И если сейчас - а на это указывает все - окажется, что СЭПО предотвратила именно такую операцию, то есть риск, что палестинские террористы пришлют в страну новый "патруль смерти", чтобы либо осуществить ранее задуманные планы, либо ударить по СЭПО в качестве возмездия. В Швеции такой предполагаемой целью может стать египетское посольство, которое в настоящее время получило усиленную охрану от СЭПО.
В заключение статьи израильского "рупора" стояло несколько строк, которые заставили Фристедта даже поискать красный карандаш, чтобы подчеркнуть их.
"Даже если палестинские террористические организации и избрали почти исключительно палестинцев жертвами своих террористических акций, именно в этом клубке просматриваются известные тенденции к тому, что фактически осуществлять свои деяния они предполагают через шведских преступников или через одного шведского преступника", - заявляет газете "Экспрессен" высокопоставленный источник из СЭПО.
Фристедт надолго задумался. Кроме ожидаемой очевидной болтовни, когда наугад выхватывались различные группы и объединялись в общую армию, были еще две странные новости. Во-первых, не единого слова о том, как убийство Фолькессона связывалось с этим "планом Даал". Во-вторых, намеки на шведского убийцу как бы приписывались "фирме", а не традиционному источнику газеты "Экспрессен".
Все это выглядело скверно. Кто-то упрямо настаивал на шведском убийце, и кто-то поднимал флаг нового террористического акта.
От мрачных мыслей Фристедта оторвал сын, который на этот раз вошел, предварительно постучав. Сын тоже, конечно же, прочел газеты, но он обратил внимание на другой абзац, где был представлен "список смертников" из конфискованных материалов, и на общее обычное вранье.
- Твоя группа взяла этих, в Сёдертелье, вчера вечером, когда тебя не было дома? - спросил мальчик.
- Да, это были мы. Но никаких бронежилетов, ни другого дерьма на этот раз не было.
- Но здесь же говорится, что они нашли целый склад русских автоматов, ручных гранат и массу еще чего-то.
- Это, во-первых, не вся правда, я же тебе говорил, чтобы ты верил не всему, что пишут о моей работе в газетах, - улыбнулся Фристедт. - Во-вторых, у этих "ястребов" не было ни единого шанса, черт возьми, даже если ты и не веришь. На "фирме" есть оченькомпетентный в этих делах народ.
Фристедт задумался над словами, только что им самим сказанными, но ни к какому определенному выводу не пришел. Ему нравился этот Хамильтон, но было что-то странное, что-то явно отталкивающее в его отполированной, порядочной внешности.
Недовольный и измотанный Аппельтофт сидел за письменным столом. Корреспонденция в средней стадии расследования состояла из сотен писем. Преимущество, однако, заключалось в том, что они были систематизированы в хронологическом порядке в двух папках, но для Аппельтофта представляли значительную сложность, так как основная их часть была написана по-немецки.
Сначала он битый час сидел со словарем, безуспешно пытаясь понять содержание. Хотя в конце концов ему и удалось уловить чисто формальное значение слов, но смысла и связи их он не понимал. Тогда он круто изменил методику. Уже через пару часов он составил список встречавшихся в корреспонденции имен и сделал отметки, в каком письме они встречаются. Пусть Хамильтон пропустит их через компьютер и, если необходимо, обратится к немцам в Verfassungsschutz[39] и проверит, интересует ли их что-нибудь. Кстати, Хамильтон, видимо, знает немецкий язык.
Когда же Аппельтофт перешел к пачке конфискованных шведских протоколов собраний, он почувствовал себя Сизифом, толкающим камень на гору, прежде всего потому, что все еще не видел в них смысла.
Например, чисто объективные причины вооруженных акций имелись, но отсутствовали необходимые субъективные предпосылки, в какой-то степени связанные и с дипломатической стратегией ООП, и с еще не устраненными противоречиями между мелкобуржуазными элементами движения и теми, кто выступал за революционно-пролетарскую линию.
"Смогла бы моя дочь понять это?"
Карл сначала пытался основательно заняться информацией, собранной "фирмой" почти за двадцать лет о журналисте Эрике Понти. Он быстро прошелся по тем частям, в которых либо сообщалось мало неожиданного, либо была одна болтовня.
Многое логично. Эрик Понти принадлежал к той же ветви шведского движения левых сил, что и он сам, хотя более раннего периода. Основное, таким образом, известно. И педантично просчитанные доводы в ту и другую сторону базировались, очевидно, на совершенно обоснованных фактах. Понти встречался с Арафатом, Каддафи, Георгием Хабашем, Насером, Камалем Джумблатом, черт знает еще с кем на Арабском Востоке. Но очевиден и факт, что большое число этих встреч явно вылилось в обычные газетные статьи или радиоинтервью, а это с раздражающей последовательностью игнорировалось в материалах.
Был и раздел с копиями различных отчетов о Понти и его связях с иностранными спецслужбами. То, что писалось в заключениях, было приблизительно точным в отдельных деталях, но в конце концов вводило в заблуждение. Западногерманская полиция безопасности, например, узнала однажды, что Понти был шведским левым активистом и имел наибольшее количество контактов с известными террористами на Ближнем Востоке и что его посещали два затем осужденных западногерманских террориста, а вот всего пару месяцев назад он по "неизвестному поводу" находился в Ливии.