Голос Жанны звучал очень и очень приятно. Глубокий, он при этом лился мягким ручейком, обволакивая и обещая. Настолько явно обещая, что у меня внутри поднималась горячая волна. И вдруг все оборвалось, тон Жанны стал предельно деловым:
— Другое дело, что полученное задание по твоему сопровождению я планировала превратить в мини-отпуск, давно я не отдыхала и не расслаблялась. Если бы все получилось, как планировала, мы бы с тобой провели незабываемые пару недель ко взаимному удовольствию. Сейчас же… ты мне такого нарассказывал, что голова кругом, я просто даже не знаю, что и делать.
С этими словами Жанна потянулась как кошка, закинув руки за голову, и сдержала зевок — причем это у нее получилось весьма изящно. После, глядя на меня поблескивающими глазами, Жанна поднялась с кресла. Причем оттолкнулась руками от подлокотников так, что тонкая ткань футболки снова натянула все там, где нужно.
— Спасибо за информацию. Спокойной ночи, — негромко сказала она и не дожидаясь ответа, двинулась к лестнице на второй этаж.
Когда Жанна поднималась по ступенькам, конечно же я с интересом наблюдал за ее покачивающимися бедрами. Очень, очень захватывающее зрелище. Причем она ведь не только приятная внешне леди, с ней точно «есть о чем потрахаться», как однажды выражение слышал.
Жанна наконец поднялась по лестнице и скрылась из вида, так что я вздохнул спокойно. Не, не святой Антоний я, вот ни разу, тем более накат такой более чем взрослый только что был.
И полагаю, что дело не только в образовании и умении; кажется мне, что почувствовал я во взгляде собеседницы ведьминскую сущность. Здесь, в этом мире подобное никак не оценить, но когда Жанна окажется в зоне действия Сияния, у нее наверняка появятся вполне серьезные способности.
Очень уж характерный у нее взгляд, думаю в ближайшие дни мне будет непросто сохранять голову. Но думаю, с искушением справлюсь. Тем более поможет держать себя в руках тот факт, что я понимаю: сказанное сейчас Жанной явно сознательная игра логических порядков.
Она ведь усложнила все настолько, что даже скорее всего умелый эмпат-менталист, заточенный на умение чувствовать правду или неправду в словах проверяемого, не сможет точно понять истинного замысла Жанны. Ведьминская сущность и практика психолога могут дать совершенно непробиваемый эффект.
Для этого всего-то нужна лишь малая капелька искренности и беседа превращается в замкнутый круг антиномий, из которых просто не выбраться: любая версия Жанны сейчас для меня становится равно истинной и ложной.
Сегодня, еще утром, она могла действительно собраться совместить служебное с личным, затащив меня в постель для, или помимо закрепления результата, на самом деле решив расслабиться. С другой стороны, она могла сказать об этом как раз в рамках стратегии «приблизить и влюбить», заставляя меня думать о том, чего я лишился из-за своего максимально делового подхода, продемонстрированного в начале беседы в ресторане. Причем напоминая мне об этом постоянно, и не только словами: мимикой тела она владеет виртуозно, я уже заметил. Простой проход с кресла до второго этажа заставил меня смотреть не отрываясь, а нам ведь здесь еще неделю жить.
При этом опять же, полагая что скорее всего я понимаю эту ее задумку, раз сразу начал беседу сейчас с подачи о «дипломированном психологе», Жанна вполне может маскируясь под попытку манипулирования, без утайки говорить правду про искреннее желание затащить меня в постель развлечься. И каждый день начиная следующий круг игры, нагромождать все новые уровни.
В общем, непросто все. Посидев немного, думая о насущных проблемах этого мира (совсем немного, больше конечно перед глазами совсем другое было), я поднялся и пошел спать. Завалился на кровать с удовольствием — не каждому дано целиком и полностью понять настоящую прелесть сна на чистом и свежем постельном белье на хорошей кровати. Я понимал, поэтому такими моментами дорожил. Вытянувшись, я с удовольствием потянулся и прокатился по широкой кровати.
Вот все сегодня хорошо было бы, если бы эти черти покушать мне дали. Не знаю, кто у них операцию планировал или приказ отдавал, но этот кто-то точно по пояс деревянный. Да, стояла задача меня забрать и куда-то доставить для разговора, это определенно ясно. И более чем вероятно, что работали свои, смежное ведомство — это я тоже по оговоркам Семеновича сегодня догадался. Рабочий процесс, служба идет, ничего личного, на кону новые горизонты — я это прекрасно понимаю.
Но почему было не подождать до конца обеда и не принять меня культурно на выходе из ресторана? Нормально делай, нормально будет — ну это же так просто! Почему эта простая истина так сложна к пониманию?
Вот никак не понимаю.
Глава 20
Заснуть не успел — только улегся, едва слышно щелкнул замок и дверь чуть-чуть приоткрылась.
— Максим, это я, — услышал я негромкий голос Жанны.
Молодец, с пониманием — помнит, что пистолет у меня есть. Держит в уме ситуацию, что вдруг я заснул уже и сейчас могу пальнуть в нее с перепугу. Только после предупреждения дверь открылась, и Жанна появилась в проеме. С босыми ногами, закутана в тонкое белое одеяло — на римлянку похожа.
Отвечать я ей не стал, просто приподнялся на локтях и оперся на изголовье кровати. Показывая, что не сплю. Жанна пошла вперед, оставив дверь приоткрытой. У меня плотно опущены шторы, а в коридоре свет неяркий, горит слабое дежурное освещение, так что она сейчас явно с трудом ориентируется в темноте комнаты. Мягко и осторожно ступая, Жанна подошла и присела ко мне на кровать.
— Юра позвонил, — неожиданно сообщила она.
— Что сказал?
— Сказал, что через четыре дня летим в Москву.
— Зачем?
— Принято решение отправить тебя во Флориду, там спокойнее. Но прежде, это политический вопрос, тебе надо будет посетить прием в посольстве Конфедерации. Там тебе в торжественной обстановке хотят вручить орден за спасение прокурора.
— Оперативно.
— Дэвид Мэйсон далеко не последний человек, так что да, оперативно. Но есть и еще кое-что.
— Что?
— С тобой хочет поговорить Генрих Станкевич.
— Насчет чего?
— Я не знаю. Но это согласовано с Родионовым, так что можешь сильно не переживать, на съедение не бросят.
— Да я и не переживаю.
— Это хорошо.
Жанна поднялась с кровати и замерла, глядя на меня сверху вниз. Глаза ее поблескивали (для меня, в моем спектре зрения), контур закутанной в одеяло фигуры четко очерчен на фоне светлого проема двери.
— А ты знаешь, что у тебя в темноте глаза как у кошки светятся? — вдруг спросила Жанна.
— Знаю.
— Отчего так?
— Воздействие Сияния, я тебе про него рассказывал.
Жанна постояла еще немного, потом ткань с ее плеч мягко соскользнула на пол. Если закутанная в одеяло она была похожа на обычную римлянку, то без одеяла глядя на нее я легко представил римскую богиню. В обычной ситуации, обычный человек, кроме очертаний фигуры мало бы что рассмотрел — темно, но я-то в темноте хорошо вижу. Так что сравнение с римской богиней проводил вполне полно и экспертно.
Жанна между тем скользнула под одеяло, прижавшись ко мне неожиданно горячим телом. Я так и сидел оперевшись плечами на изголовье, так что Жанна перевернулась на спину и положила голову мне на грудь, глядя снизу-вверх.
— Помнишь я упоминала, что рассчитывала устроить себе небольшой, но незабываемый отпуск?
— Помню.
— Ты как насчет поучаствовать?
Глава 21
— И кто же такой Генрих Станкевич?
Родионов в ответ на вопрос только хмыкнул и отвернулся, глядя в иллюминатор.
Наш Ил-108, небольшой административно-служебный самолет, как в этом мире в России бизнес-джеты официально называли, только что набрал высоту и под ровный гул двигателей направлялся в сторону Москвы.
Посмотрев на проплывающие снизу облака, Родионов еще раз усмехнулся невесело себе и своим мыслям, после чего наконец поднял на меня взгляд.