- Куда пойдут освободившиеся средства? - спросила журналистка из Гонконга.
Кларк явно обрадовался смене темы.
- Нам есть куда потратить эти колоссальные средства. Все вы знаете, что США и Советский Союз внесли в ООН проект экономического развития группы развивающихся африканских стран. Стоимость его более ста миллиардов долларов. На эти деньги будут построены школы, больницы, заводы, жилье. Согласитесь, что это нужная и действенная помощь, если учесть, что каждый третий африканский ребенок голодает, что на африканском континенте еще процветают болезни, каких уже давно на Земле не должно быть... А проект Космограда? Нам есть куда потратить наши миллионы...
Кларк не договорил. Подошел служащий, протягивающий чиновнику трубку радиотелефона. Некоторое время Кларк слушал не перебивая невидимого собеседника. Улыбка медленно сходила с лица чиновника. Кларк растерянно возвратил трубку служащему.
- Что ж, господа, - овладев собой, сказал он ждущему залу. - Я думаю, что наша беседа окажется полезной для обеих сторон. В заключение я еще раз хочу подчеркнуть, что Соединенные Штаты Америки всецело поддерживают идеи разоружения и будут принимать все меры, чтобы принятая народами мира Хартия в самые короткие сроки нашла свое воплощение в конкретных делах. Президент просил заверить собравшихся, что Штаты будут содействовать освобождению планеты от всех видов вооружения всеми имеющимися в их распоряжении средствами и силами, и надеется, что наша позиция найдет свое объективное отражение в мировой прессе.
Небо походило на опрокинутую чашу, наполненную синевой. Огромный "боинг" компании "Пан Американ" лег на разворот, и под его крыльями проплывала земля, аккуратно расчерченная на квадраты полей.
В стороне коричнево-зеленой цепью вставала гряда холмов
- Выходим точно на радиомаяк, - весело сказал плотный рыжеватый и веснушчатый пилот. - Через пятнадцать минут мы увидим Фриско.
Он включил приемник, и в кабине зазвучала веселая эстрадная мелодия.
- Рик, - сказал пилот своему молодому черноусому напарнику. - Я заметил, что в последнее время твоя курочка не приезжает в аэропорт. Вы поссорились?
- Курочка нашла себе петушка, - хмуро отозвался тот. - Она сошлась с одним воякой.
- Скоро этот вояка останется безработным! - Плотный пилот засмеялся.
- Может быть, - пожал плечами напарник. - Я не думаю, чтобы мне это особенно помогло.
"Боинг" шел над холмами.
- Смотри, Сил! - молодой пилот показал вниз. - Какая занятная штука! Раньше ее не было.
- С нынешними темпами строительства здесь можно через сутки увидеть Эмпайрз Билдинг, - проворчал веснушчатый. - Так что ты увидел, Рик?
- Вон там - у высокого холма. Знаешь, что она мне напоминает?
Слепящая вспышка залила стекла кабины, раскидывая пилотов.
"Боинг" начал стремительно снижаться, разваливаясь в воздухе на пылающие куски.
В эфире продолжала звучать веселая эстрадная песенка.
СЕВЕРО-ЗАПАД ЮЖНОЙ АЗИИ,
ИЮЛЬ 2009 ГОДА
К вечеру восставшие захватили пригородные районы Имамабада и стало ясно, что падение диктатуры генерала Уль-Рааба лишь дело времени. Восставшие контролировали большую часть страны, и их поддерживали мелкие торговцы, земледельцы и многочисленные ремесленники. Хуже того - на сторону восставших начали переходить армейские подразделения. Первые зеленые знамена взмыли над крышами захваченных высотных зданий в пригородах Имамабада. Восставшие оставили государственный флаг неизменным. Они лишь убрали в нем желтую полосу и сделали полумесяц и звезду красными в память о жертвах режима.
Генерал Уль-Рааб ужинал, когда ему доложили, что исламские всадники захватили международный аэропорт и отрезали все пути отступления из города. Генерал неторопливо встал, аккуратно промокнул губы крахмальной салфеткой, прошел в соседнюю комнату и возвратился в белом парадном мундире с золотыми эполетами и витыми ремнями Как всякий деспот, Уль-Рааб питал пристрастие к золотой мишуре.
Он прошел в правительственный зал, сел в кресло, и к нему склонили правительственное знамя. Генерал поцеловал полумесяц на стяге, поднял от знамени гладкое бритое лицо и, глядя на присутствующих, произнес историческую фразу:
- Они этого хотели!
Что имел в виду диктатор, выяснилось уже к утру. Исламские всадники вышли в центр города и осадили резиденцию диктатора.
- Аллах с нами! - кричали восставшие. - Сам пророк несет наше знамя!
Войска диктатора отступали, неся потери. Исламские всадники были вооружены захваченными на армейских складах ракетными снарядами "Лайт" с компьютерной наводкой и пользовались ими весьма умело.
Город замер в ожидании резни.
Посольства иностранных государств были закрыты. Дипломаты жгли шифры и секретные документы. Гарантировать безопасность посольств правительство Уль-Рааба уже не могло, а исламские всадники законов дипломатии не знали, неверных не любили, и во всех вопросах уповали на Аллаха и свой здравый смысл.
В пригородах шли погромы.
Истошно вопили женщины, предсмертно хрипели раненые солдаты, добиваемые в госпиталях исламскими всадниками. Полковника Яхъя Рията, зверствовавшего в свое время в зоне племен, повесили за ноги на уличном фонаре, и он висел с черным от прилившей крови лицом.
Около резиденции диктатора жирно чадили бронетранспортеры, подожженные снарядами повстанцев. Один бронетранспортер перевернулся, раздавив пытавшихся спастись солдат, и жирные мухи имамабадских рынков уже кружили над черными лужами быстро подсыхающей крови.
Аятолла Сараддин, лидер "Джаамат и-Ислами", еще вчера прятавшийся от ищеек диктатора в зоне племен, обещал полтора миллиона тому, кто доставит ему голову генерала Уль-Рааба.
Год назад такую же сумму обещал генерал, но за голову аятоллы.
Первые разведчики уже целились "Лайтами" в чугунные ворота резиденции диктатора, уже подписывал свой первый и последний указ худой бородатый аятолла, волею Аллаха ниспровергнувший проклятую тиранию и провозгласивший на измученной земле вечную власть Пророка; потянулись от столицы машины с товарами из разгромленных магазинов, когда генерал Уль-Рааб допил ледяной сок, откинул со стола потайную крышку, прятавшую кнопку, готовую поддаться движению пальца.
Радиостанции разнесли последнее обращение диктатора на всю страну.
- Уважаемые сограждане! - слушал диктатор собственный голос, несущийся из динамика приемника. - В этот трудный час, когда кровавые банды Сараддина бесчинствуют на улицах столицы, когда слабеет сопротивление истекающих кровью защитников цитадели законного правительства, когда страна залита слезами матерей и жен, переполнена горем и болью, я обращаюсь к вам.
В кровавом упоении и по неведению своему вы радуетесь страшной бойне, развязанной в нашей стране.
Аллах прощает вас, и я тоже прощаю вам то, что вы творите сейчас, прикрываясь именем великого Пророка!
Шесть лет назад я был избран вами президентом нашей многострадальной родины и старался исполнить свой долг, как подобает истинному правоверному и честному гражданину.
Выступив против своего правительства, вы попрали собственную волю, которая привела это правительство к власти.
В свою очередь я не могу бороться с избравшим меня народом.
Мы вместе жили и делили поровну радости и горькую нужду.
Поэтому я не могу покинуть вверенного мне вами поста.
И если вы отвергаете меня, если вы втаптываете в грязь свое собственное правительство, нам с вами остается одно - умереть вместе, как мы жили!
СЕВЕРНАЯ АМЕРИКА,
17 ИЮЛЯ 2009 ГОДА, ПОСЛЕ ПОЛУДНЯ
Саймон с трудом держал телефонную трубку.
Обычно моложавый и улыбающийся, президент обрюзг и сейчас выглядел именно тем, кем был, - старым больным человеком.
- Сколько было на "боинге"? - спросил президент.
Выслушав ответ, он положил трубку и связался со своим помощником по другому аппарату.
- Что нового, Гарри?
Ответ помощника звучал неутешительно. Вертикальная морщина на высоком лбу президента стала еще резче.