Глава 7 И откуда они все берутся?
— «…один из них был опознан как Веном, о втором же до этого момента не было известно ничего. Похоже, появился новый симбионт, отличительным признаком которого является красный цвет…»
Услышав эту новость, я поперхнулась чаем.
— Серьёзно?! Я ж его чуть меньше года назад упрятала!
На экране показали любительские фотографии сбежавших.
— Прекрасно, их теперь ещё и двое.
Проворчала я, разглядывая фотографию своего нового противника. То, что мне придётся с ним смахнуться — всего лишь вопрос времени, не более. Тем более, что сбежал он вместе с Веномом.
— Надо будет посмотреть, что они в тюрьме учудили.
Не теряя времени даром, я принялась надевать свой костюм, который, к слову, так и не постирала.
— Теперь всё тело будет чесаться, как не знаю, что.
Тут же пришлось почесаться в самом стыдном месте. Ну а как иначе? Бельё под костюм не наденешь, придётся терпеть. Тяжела работа супергероя, но я сама выбрала этот путь и теперь обязана вытерпеть все невзгоды, что мне подкинет жизнь.
Заперев дом, я забралась на крышу и оттуда начала свой путь до тюрьмы, из которой сбежали симбионты. Маршрут мне давно известен, так как мной туда регулярно поставлялись заключённые и зачастую я их лично сопровождала для обеспечения безопасности полиции. К примеру, Венома я лично под руки провожала до самой камеры, поскольку агрессивный симбионт мог перебить весь конвой, так что приходилось контролировать ситуацию.
Ночной город пестрел яркими вывесками и, не смотря на поздний час, по улицам всё ещё ходили прохожие. Конечно, накал криминала в тёмное время суток становится сильнее, вот только они всё равно на глаза стараются не попадаться — знают, что не я, так кто-нибудь другой придёт бить им морды. Тот же Сорвиголова, как я слышала, в основном по ночам промышляет, хотя лично я его ещё ни разу не видела — он из своего района носа не кажет, в то время, как я на своей паутине рассекаю практически по всему городу. Кстати о паутине, надо бы ещё наделать, а то сегодня забрала последние картриджи.
До тюрьмы добралась всего за полчаса. Ну, как до тюрьмы… До того, что от неё осталось. От здания остались только руины. Кругом торчит покорёженная арматура. Где-то из-под завалов торчат человеческие конечности.
Полиция здесь уже всё оцепила, да и времени прошло порядочно, так что, вряд ли кто-то живой под завалами ещё остался, но проверить всё равно надо.
Недолго думая, я приземлилась на ближайшем свободном участке и принялась разгребать завал там, где видела руку охранника, судя по обрывкам формы. Вот только под грудой обломков железобетона охранника не оказалось. Только его оторванная рука.
Голова тут же пошла кругом, а маска, позволяющая видеть на все триста шестьдесят градусов, только усугубила положение. К горлу подступила тошнота, а на глаза навернулись слёзы.
— Мэм, с вами всё в порядке?
Пришлось тут же собирать всю свою волю в кулак, чтобы не показывать своё состояние людям — не зачем им видеть меня такой. В конце концов, я хотела быть надеждой для людей в тех ситуациях, когда простые полицейские и солдаты будут бессильны.
— А? Да, всё в порядке, просто слабость накатила.
Выдавила я кое как из себя. Хорошо, что он не может увидеть под маской моё бледное лицо. Вот только в следующее мгновение я увидела то, чего видеть не хотела бы ни при каких обстоятельствах: из-под завалов выглядывала лапа ящера, местами ободранная до самых костей. Самое страшное было в том, что она не регенерировала. Конечно, остаётся призрачный шанс на то, что рука просто оторвана, а сам ящер просто скрылся, отращивая новую. Вот только эта надежда разлетелась с хрустальным звоном, разбившись о жестокую реальность, в которой ящер при всём желании не может отрастить оторванную голову, которая была насажена виском на торчащий обломок арматуры. Широко распахнутые глаза закатились, демонстрируя белки. Длинный язык безвольно свисал из распахнутой пасти. Из обрывка шеи свисало месиво из мышц, сухожилий, гортани и позвоночника.
Доктор Курт Коннорс умер. Человек, который спас мне жизнь, собрав ошмётки раздавленных органов воедино, заменивший мышцы более эластичными аналогами, сделав сильнее, усиливший способность к регенерации, позволив быстрее восстанавливать полученные в боях повреждения. Человек, ставший мне родным, мёртв. На глаза навернулись слёзы, а к горлу подступил тугой ком.
Сквозь это наваждение пробился голос полицейского: