Подмастерье радостно улыбнулся.
Странный черноглазый мужчина снова осмотрелся.
— Что ж, превосходно, — произнес он и разложил на прилавке два пергаментных свитка. — Взгляни на них и скажи, что думаешь. Трубка, ствол, порошок и запальный шнур. Мне нужно, чтобы ты сделал все это.
— В одном экземпляре? — уточнил Эдвард. — Куда доставить?
— Я пришлю тебе указания. Это для кое–кого из моих друзей. — Он рассмеялся. — Только один, а затем ты уничтожишь все записи. Иначе я тебя из–под земли достану. Понял?
Эдвард внимательно оглядел мужчину. Тот не вызывал опасений, но все же что–то угрожающее в нем было. И на мгновение Эдварду даже показалось, будто тыльные стороны ладоней заказчика покрыты чешуей.
— Сколько? — осторожно начал подмастерье. — Ведь вы мне заплатите?
— Конечно, заплачу, — кивнул странный мужчина, — пятьдесят золотых ноблей вперед. И еще пятьдесят по окончании работы.
У Эдварда аж дух захватило.
— Приведу нотариуса, — покачал головой мастер Пиэл.
ХАРНДОНСКИИ ДВОРЕЦ — КОРОЛЬ
В харндонском дворце, возвышавшемся над городом, король, лично знакомый с мастером Пиэлом, нежился с супругой в постели. На его привычных к тренировкам бедрах появилось два новых шрама, у нее — единственный на спине. Тем не менее ни один из них не считал другого от этого менее привлекательным. Вдоволь налюбовавшись Дезидератой, король лизнул ее ногу, легонько куснул и поднялся.
— Люди станут смеяться надо мной, — заметил он, — королем, любящим исключительно свою королеву.
Дезидерата залилась звонким смехом. Потянулась, словно кошка, сжал; кулачки и перекатилась на спину, открыв взору супруга великолепные груди затем перевернулась обратно.
— Я, — пробормотала она, — позволю себе с этим не согласиться, ваше величество.
Монарх засмеялся и наклонился к ней.
— Люблю тебя, — произнес он.
Она подобралась к нему поближе и поцеловала.
— Я тоже тебя люблю, милорд.
Какое–то время они провели в безмятежной тишине, пока из–за дверей, ведущих в опочивальню, не послышались голоса оруженосцев короля, свидетельствующие о том, что обоим пора приступать к выполнению своих монарших обязанностей.
— Я назначил дату проведения твоего турнира в Лорике, — сообщил король зная, как сильно желала этого его супруга. — Он поможет… После той страшной битвы. После Дня святой Троицы.
Дезидерата глубоко вздохнула, ведь он вновь уступил, выполнив ее пожелание, и хлопнула в ладоши.
— А еще я велел мастеру Пиэлу совместно с гильдией возчиков оснастит две военные повозки по твоему усмотрению. Просто чтобы проверить, как выйдет. Я представлю их во время турнира. Прикажу рыцарям с их дружинам: сделать подобные. Это — для начала.
— И Красному Рыцарю?
Он вздрогнул, будто его ужалили.
— У его войска обычные повозки, построенные для Галле, — задумчив произнесла королева. — А значит, не оснащенные моим новшеством.
— Я и не заметил.
Дезидерата пожала плечами, словно ее это вполне устраивало.
— Если ты сейчас же не оденешься, новый посол от императора посчитает меня самым нерасторопным хозяином, — заметил он, приближаясь к ней.
— Я позволила себе пригласить его на наш турнир, — сказала королев; внимательно наблюдая за супругом.
Никакого неудовольствия.
— Прекрасно.
МОРЕЯ — КРАСНЫЙ РЫЦАРЬ
Поздним летним вечером в военном лагере наслаждались отдыхом. Приезд Красного Рыцаря и его небольшого отряда был сродни возвращению в отчий дом, у капитана даже слезы навернулись на глаза. Хотя, объезжая лагерь, молодой человек по большей части улыбался.
Гельфред сидел в повозке и кормил…
— Боже правый, Гельфред! Неужели Парцифаль теперь с нами? — Капитан соскочил с лошади и, к удивлению главного егеря, заключил того в объятья.
Орел расправил крылья и пронзительно крикнул.
— Замечательная птица, — сказал Гельфред, — правда, не совсем по рангу. Ведь ни вы, ни, прошу прощения, настоятельница не относитесь к членам королевской семьи.
Егерь состроил гримасу.
— Мы попросим императора издать специальный указ, скрепив его золотой печатью, идет? — со смешком предложил молодой человек. — Хотя, если вникнуть, настоятельница ничем не уступала королеве.
Сказанное потрясло Гельфреда.
Сэр Алкей кивнул:
— Мне тоже так думается.
Гэвин вопросительно посмотрел на капитана:
— Видимо, я тугодум, брат. О чем это вы?
В голове Красного Рыцаря раздался смех Гармодия — отвратительный и ехидный.