Я пыталась успокоить повитуху, заверяя, что она действовала абсолютно правильно, и потом мы молча сидели рядом.
Правда, иногда, слушая ее, я чувствовала, как сердце мое падает. Однажды, узнав о внезапной смерти роженицы и младенца, я поняла, что Мерит не догадалась или побоялась взять в руки нож и извлечь ребенка, что и стало причиной гибели обоих. Я попыталась скрыть свои чувства, но повитуха всё поняла.
- Тогда скажи, - потребовала она, схватив меня за плечи. - Не кусай молча губу, если знаешь, как можно было спасти ребенка. Если ты не хочешь помочь людям сама, то, по крайней мере, научи меня.
Смущенная слезами Мерит, я начала рассказывать ей о приемах, которые использовала в таких случаях Инна. Я попыталась было поделиться с ней нашим опытом использования трав, но мне не хватало слов: я не знала египетских названий многих растений. Тогда Мерит принесла свой набор трав и мы начали разбираться. Я рассказывала повитухе, как следует применять крапиву, фенхель и кориандр, а она рыскала по рынкам, добывая листья и семена, которые я не видела уже много лет.
Мерит приносила мне образцы всех цветов и трав, купленных на рынке и в гавани. Некоторые из них были мне знакомы, другие удивляли резким непривычным запахом. Особенно странными казались местные снадобья, которые здесь делали из высушенных органов животных, измельченных камней и раковин и даже из испражнений. Египетские целители применяли навоз бегемотов и аллигаторов, мочу лошадей и детей, прикладывая смеси из них к различным частям тела в разные сезоны. Некоторые лекарства оказывались воистину чудодейственными, но я всегда удивлялась тому, что люди, так заботящиеся о телесной чистоте, применяют для исцеления столь грязные, а иногда даже смердящие средства.
Хотя в целом познания египтян о растениях были очень глубокими, ибо лечение травами практиковали здесь с незапамятных времен, мне было приятно обнаружить, что я тоже могу кое-чему научить местных жителей.
Так, Мерит прежде и понятия не имела, что отвар семян тмина помогает в исцелении ран. Она купила на рынке иссоп и мяту, посадила их в саду, и они прижились на жирной плодородной земле Египта. Теперь уже больше никто в доме Нахт-ре не страдал от несварения желудка. Мерит прославилась своими необычными снадобьями, а я была довольна, что мудрость моих матерей не пропадает даром.
Моя тихая жизнь закончилась на четвертый год после отъезда Ре-мосе в академию, когда дочери Руддедит пришло время встать на кирпичи. Хатнуф, так звали эту молодую женщину, страдала чрезвычайно. Первый ее ребенок оказался мертвым - он родился точно в срок и был очень красивым, но даже не закричал. После нескольких выкидышей Хатнуф наконец-то почти доносила очередное дитя, но… Схватки длились день и ночь, а результата всё не было, и бедняжка буквально изнемогала от боли, отчаяния и страха. Мерит пыталась ей помочь, но тщетно. Хозяйка дома вызвала жреца-целителя, который вознес молитвы богам и развесил в комнате амулеты, воскурил травы и козий навоз.
Но резкий запах заставил роженицу упасть в обморок, причем она до крови разбила лоб. После этого Руддедит изгнала жреца из помещения, велев ему совершать свои манипуляции снаружи. Наступила еще одна ночь, потом вновь забрезжил рассвет, но боль не утихала, а ребенок в утробе перестал двигаться. Хатнуф, единственная дочь хозяйки дома, лежала неподвижно, полумертвая от страха и страданий, и тогда повитуха предложила вызвать меня.
Рано утром Мерит появилась передо мной в саду. Вместе с ней пришла и сама Руддедит: фигура госпожи четко вырисовывалась на фоне рассветного неба, а на красивом, хотя уже немолодом лице знатной дамы читалась невероятная усталость.
- Деннер, - произнесла она нараспев, как говорили в Египте, - ты должна прийти и сделать все, что сможешь, для моей несчастной дочери. Нам нечем ей помочь.
Запах Анубиса уже проник в комнату. Пожалуйста, пойдем с нами.
Мерит торопливо изложила мне все подробности, и я схватила несколько пучков трав, которые высушила у себя под навесом. На обратном пути госпожа почти бежала. В то утро я впервые покинула сад, едва успев осознать это. Мы прошли мимо дома Нахт-ре, и я вспомнила день, когда в первый раз увидела это место, - с тех пор, казалось, минула целая жизнь. Солнечный свет сверкнул на позолоченных наконечниках колонн перед великим храмом, ветерок с реки чуть шевелил полотна со священными знаками. Дом Руддедит находился по другую сторону от храма, и мы довольно быстро добрались до покоев, где на полу лежала Хатнуф в окружении служанок, почти так же измученных, как и сама роженица.